Сестра и брат Цви сидели рядом с ней.

– Что они говорят?

– Не знаю, – солгала Хайка. Она чувствовала страшную пустоту внутри. «Если бы кто-нибудь постучал тогда по мне, раздалось бы эхо», – писала она.

Лежа в темноте, Хайка размышляла о жизнях солдат, о вероятности побега, о том, что будет в Освенциме, и пообещала себе, что она туда не доедет: убежит, выпрыгнет из вагона, застрелится, но не доедет. Позднее, в туалете, она подумывала о том, чтобы пролезть в прачечную и улизнуть, но охранник стоял слишком близко, ей не хватило смелости. Она вспомнила о Цви. Завтра может быть слишком поздно.

Настало утро, и пытки возобновились. Их не кормили. Они просили воды. Тщетно. Проходившие мимо евреи могли бы им передать немного, но они держались подальше и отводили взгляд. И это народ, за который она хотела умереть? А потом она опять-таки поняла: нацисты сделали этих людей такими.

Наконец немец-часовой сжалился над ними и приказал встать. Он дал им воды, а детям из «Атида» немного еды.

Во второй половине дня снова явились нацисты и увели четырех мужчин. Хайка решила, что их будут расстреливать по четверо.

Оказалось – нет. Мужчины вернулись, они что-то несли на руках.

Тело Цви.

Им хотели показать, что ждет любого, кто осмелится бежать.

Сестра Цви завыла. Хайка хотела, чтобы она замолчала, чтобы гордо смотрела им в лицо.

Но у нее самой внутри что-то выло. «У меня онемела кожа на голове… Я думала, что это седеют мои волосы». У парней, которые несли тело, казалось, вот-вот откажут ноги. Лицо Цви выглядело ужасно, «тело его было так обезображено и изрешечено пулями, что напоминало сито». И это был их обожаемый, их праведный друг. Гершель зарыдал.

Мужчин повели рыть ямы – собственные могилы, как они поняли. Раз десять за день они думали, что немцы явились их убивать. «Ожидание было хуже смерти», – писала Хайка. Вечером пришел приказ: Хайку отправляли в барак, к другим евреям. Значит, на следующий день ее повезут в Освенцим.

Девушку обуял страх. Она вспомнила о своем обещании ни за что не попадать в Освенцим. Чего ждать? По крайней мере, там, на воле, будет шанс спастись. Смешаться с толпой и попробовать бежать. Гершель успокоил ее: транспорт будет не так скоро.

Утром евреи взяли полотенца и пошли умываться, словно это был обычный день. Хайка кипела от ярости. Бога ради, бунтуйте! Выпрыгивайте из окон… Почему все так спокойны? Прошел слух, что состав прибудет в десять часов.

Или она просто была недовольна собой? Это ей нужно было бежать.

Среди тех, кто подлежал депортации, она заметила молодого находчивого человека, Берека. Хайка доверилась ему – у него был честный взгляд. Он часто распределял наряды на работу, в тот день тоже. Желая помочь, он предложил сопроводить девушек для работы на кухню. Израненное лицо Хайки было слишком приметным, чтобы она могла пойти с ними. Группу мужчин собирались тоже вести на работу, Хайка подбивала Гершеля смешаться с ними. Но он остался.