Узнав о передислокации, солдаты прокляли все на свете, и только Раджу обрадовался: близость острова к Кантону сулила возможность попасть в город, где чудесным образом появится отец.

Однако Вампоа, оказавшийся обычным перевалочным пунктом в кольце поселков и деревенек, его разочаровал, напомнив стоянку кораблей в заиленной бухте перед входом в Калькутту. Самое обидное, с острова не просматривался Кантон и на нем не было ничего стоящего внимания, разве что пагоды да храмы.

Знакомство Раджу с островом завершилось в одной из этих церквей, каких прежде он никогда не видел: дымные кольца благовоний, неузнаваемые образа. Однако дух святости в храме был вполне привычен.

Оторвавшись от группы флейтистов, Раджу зашел в сумрачный храм и, молитвенно сложив ладони, встал на колени перед ласково улыбавшимся божеством.

– Йа Дэви сарвабхутешу, – прошептал он первые слова вспомнившейся молитвы. – Боже, мой отец где-то рядом, помоги, пожалуйста, отыскать его.

Возбуждение, охватившее Захария во время боя в Тигриной пасти, в последующие дни сменилось томительной скукой. “Ибису” было приказано стоять возле Хумэня, где расположился небольшой английский отряд. Всех обязанностей – доставить провиант отряду и стеречь появление пиратов.

Маясь бездельем, Захарий впал в беспокойство касательно ожидаемых действий капитана Ми. Невразумительное завершение их последней встречи давало повод для тревоги: поди знай, внял ли капитан прозвучавшим угрозам. Захарий понимал, что было бы ошибкой ждать, пока Ми сделает свой ход, и ему не терпелось довести дело до конца, но возможность не представлялась, поскольку капитан отбыл на Вампоа.

Пребывание в Хумэне стало особенно тягостным после известия о возобновлении торговли в Кантоне, что было условием продолжения переговоров. На реке ежедневно появлялись английские и американские торговые корабли, готовые загрузиться чаем, шелком, фарфором, мебелью и прочими товарами, коими славился Кантон. Тратить время попусту, когда другие обогащаются, было чрезвычайно досадно, и Захарий уже начал раскаиваться в собственном восторженном порыве, заставившем его предложить свои услуги экспедиционному корпусу.

Однажды вечером он бездумно слонялся по квартердеку, когда к “Ибису” подвалила шлюпка.

– Приветствую, мистер Рейд! – прокричал знакомый голос. – Позволите подняться на борт?

– Конечно, господин Чан.

Оказалось, китаец держит путь в Гуанчжоу, куда его пригласили новые власти провинции.

– Видите, как все меняется, мистер Рейд? – усмехнулся Чан. – Мандарины, изгнавшие меня из города, теперь сгинули сами. Новый полицмейстер решил, что нуждается в моем совете. И вот после двухлетнего перерыва я могу вернуться в свой родной город, ничего не опасаясь.