Кесри сунул соседу локтем под ребра и выговорил, давясь словами:

– Уснул? Сейчас начнется!

И вот английская артиллерия смолкла, ружейная стрельба поутихла.

– Примкнуть штыки!

Шальная пуля взбила земляной фонтанчик перед лицом Кесри за миг до того, как он вскочил на ноги и, оскользнувшись на камнях, едва не упал, но выправился и, пригибаясь, тяжело (ну а как еще, если за спиной пятидесятифунтовый ранец, да в руках мушкет?) пошел вверх по склону. Не сбиваясь с шага, он втянул побольше воздуха в грудь и выкрикнул Хар Хар Махадев! Боевой клич, подхваченный солдатами, подтолкнул его дальше вперед.

Одолев двести ярдов, Кесри увидел, что камеронианцы залегли под плотным огнем китайских позиций с вершины холма. Он вскинул руку, направляя свою роту к видневшейся правее рощице. Расчет оправдался – китайцы оказались на линии огня. Через минуту сипаи были в боевой изготовке, их залпы принудили противника оставить позиции.

Кесри дал команду прекратить огонь и побежал к залегшим камеронианцам:

– Они ушли! Отступили!

Но собратья по оружию, похоже, не заметили короткой схватки в своем тылу. Кесри встретили хмурые взгляды и брань сержанта Орра:

– Куда вы подевались, ублюдки черномазые? Уклонились, суки, от боя? Кодла паршивых трусов!

От неодолимого желания воткнуть штык сержанту в брюхо у Кесри буквально тряслись руки. Он чувствовал, что продырявить эту сволочь много полезнее, чем убивать незнакомых китайцев.

И лишь оклик капитана Ми его удержал.

– Хавильдар!

– Я, каптан-саиб. – Кесри привычно козырнул.

– Лестница готова?

Кесри глянул на склон, где Маддоу сидел на корточках среди сипаев второй роты.

– Готова, сэр.

– Хорошо. Давайте закончим работу. Камеронианцы идут справа, наша рота на левом фланге.

По команде капитана бойцы ни шатко ни валко построились для атаки уступом. Бастионы молчали. Вблизи стены форта сипаи взяли в защитное кольцо Маддоу, который поднял и установил штурмовую лестницу.