– Тхак гайе хо, ты устал? – шепнул мальчик.

Маддоу безмолвно покачал головой, что тоже не удивило – Раджу знал, что великан не словоохотлив. Прошлой ночью старшие мальчишки хотели, как они выразились, прищучить Раджу, но тут откуда ни возьмись появился Маддоу и одним своим видом отпугнул забияк. Всю ночь он был рядом, но не проронил ни слова. Раджу знал, что без великана ему пришлось бы туго. После гибели Дики он быстро понял, что тот был ему не просто другом, но защитником. С его уходом Раджу превращался в легкую добычу задиристого хулиганья. Даже нынче мальчишки, улучив момент, к нему цеплялись, и сейчас он был рад соседству великана.

Раджу не придал значения тому, что вместе с ним постепенно оказался в хвосте отряда. Под шум дождя, лившего как из ведра, Маддоу тихо проговорил:

– Знаешь, тебя кое-кто ждет. Оглянись.

Сквозь дождевые струи Раджу различил контуры фигуры в островерхой шляпе.

– Кто это? – испуганно прошептал он.

– Не бойся. Это друг. Он отведет тебя к отцу.

– Правда? – Раджу истомился по весточке от отца, но и представить не мог, что вот так ее получит.

– Пойдешь с ним, – прошелестел Маддоу. – Все будет хорошо. Не опасайся.

– Но кто он? Как его зовут?

– Серанг Али.

У мальчика скакнуло сердце – он знал это имя из рассказов Ноб Киссина-бабу.

– Что я должен делать? – спросил Раджу.

– Ничего, просто остановись. – Без дальнейших слов Маддоу забрал у него кувшин и ушел вперед.

Через минуту колонна скрылась за дождевой завесой. Подле Раджу возник человек с жиденькими вислыми усами, чья свирепая наружность напугала бы, если б в точности не соответствовала описанию Ноб Киссина-бабу.

В следующее мгновенье Раджу оказался под плетеной соломенной накидкой, скрывшей его форму, а кивер уступил место островерхой шляпе. Взяв мальчика за руку, серанг Али свернул на тропинку.

– Держись рядом и молчи, – сказал он. – Если кто с тобой заговорит, притворись немым.

Долгие часы ожидания на сампане, пришвартованном неподалеку от деревни Сань Юань Ли, показались Нилу самыми тягостными в его жизни. Если б ему позволили войти в отряд серанга Али, он бы чувствовал себя хоть чем-то занятым, но боцман был непреклонен: ни в коем случае, сказал он, ты не должен покидать сампан. Страсти накалены до предела, и стоит крестьянам заподозрить, что к ним затесался хаак-гвай, его беспременно убьют.