– Вы в курсе, что надвигается шторм? – спросил Захарий.

– О да, и в целях безопасности нынче вечером мы вместе с Берра-мемсаиб сойдем на берег. Для нее приготовлена комната на складе мистера Бернэма. Лишь команда останется на шхуне.

– Вот и хорошо. А где же миссис Бернэм? Вы доложили обо мне?

– Да, Берра-мемсаиб ожидает вас на квартердеке.

– Благодарю, бабу.

Миссис Бернэм стояла у фальшборта, любуясь закатом, который окрасил розовым ее белое дорожное платье и добавил блеска ее волосам.

Захарий замер. Мадам была до того хороша, что душа его заныла, точно старая саднящая рана, не дающая забыть о себе и о том, как она появилась.

– Я очень рада вам, мистер Рейд, – сказала миссис Бернэм, и слова ее будто сорвали коросту с болячки. Она рада мне лишь потому, что истомилась по новостям о капитане Ми, подумал Захарий, и вскипевшая в нем ревность уже грозила перелиться через край, ибо мысль эта была солью на раны.

– И я рад вас видеть, миссис Бернэм, – чопорно сказал он, стараясь совладать с собой. – Я здесь потому, что ваш муж просил передать сообщение.

– Какое же?

– Дела задерживают его в Кантоне. Он приедет, как только там все уладится. Видимо, недели через две.

Улыбка миссис Бернэм угасла, лицо ее стало озабоченным.

– Насколько я знаю, нынче в Кантоне весьма неспокойно. Я очень тревожилась за мистера Бернэма, за вас и… всех наших друзей.

Захарий не сдержал сардонической усмешки.

– Полноте, миссис Бернэм! Перед мной-то не надо изображать. Может, вы и тревожились, но только не о муже или обо мне.

– Вы ошибаетесь, мистер Рейд! Поверьте, я часто о вас думаю.

– Однако, держу пари, не так часто, как о капитане Ми. – Захарий уже не скрывал переполнявшую его злость. – Признайтесь, что именно он предмет вашего беспокойства.

– Да, среди всех прочих, я этого не отрицаю.

– Тогда вас, бесспорно, обрадует известие, что в нашу последнюю встречу он был жив и здоров.

– Правда?