– Нет! Нет! Нет!

Хейксвилл раскачивался, рыдал; он весь сжался. Ребенок тоже плакал. Желтое лицо было обращено к Харперу, голос упрашивал:

– Не надо! Не надо! Не обижай мою мамочку!

– Обижу, обижу, если не положишь ребенка, не положишь ребенка. – Харпер говорил напевно, как с маленьким, и Хейксвилл раскачивался в такт словам. Голова сильно дергалась – и вдруг страх исчез, Хейксвилл взглянул на Харпера:

– За дурака меня держишь?

– Мамочке больно.

– Нет!

Шарп с ужасом наблюдал, как уродливый великан впадает в безумие, которое всегда за ним подозревали. Хейксвилл стоял в полуприседе, примостив ребенка на коленях, раскачивался и плакал, однако штык по-прежнему касался детской шеи, и Шарп по-прежнему не решался сдвинуться с места.

– Твоя мать говорит со мной, Обадайя.

Хейксвилл вновь обернулся на голос. Харпер держал кивер возле уха.

– Она велит тебе положить ребенка, положить ребенка, велит, чтобы ты ей помог, ей помог, потому что она жалеет свои глазки. Хорошенькие глазки, Обадайя, мамочкины глазки.

Сержант тяжело, отрывисто задышал и кивнул:

– Положу, положу. Отдай мне мамочку!

– Она идет к тебе, идет, только прежде положи ребенка, положи, положи.

Харпер шагнул к сержанту и протянул кивер. Лицо у Хейксвилла стало как у мальчишки, который сделает что угодно, лишь бы избежать порки. Он с жаром кивнул, слезы бежали по щекам.

– Я кладу ребенка, мамочка, кладу ребенка. Обадайя не хочет обижать малышку.

Острие штыка отодвинулось от детского горла, кивер приблизился еще на дюйм, и тогда Хейксвилл, все еще плача и дергаясь, положил ребенка на постель и ринулся к киверу.

– Мерзавец! – Харпер рванул кивер на себя и с размаху ударил Хейксвилла в челюсть.

Тереза мигом переложила ребенка в изголовье кровати и обернулась – в руке у нее был штуцер, она взводила курок. Шарп сделал выпад, но Хейксвилл уже падал от удара, и палаш рубанул по воздуху. Хейксвилл свалился, так и не схватив кивера, и вновь потянулся к нему. Штуцер выстрелил с расстояния меньше ярда, но Хейксвилл все еще тянулся вперед. Харпер пинком отшвырнул его, и второй выпад Шарпа тоже пришелся мимо.

– Держи гада! – Харпер перебросил кивер через плечо и схватил Хейксвилла.