– У вас нет возможности послать войска одновременно в Бретань и против Ричарда с Филиппом, государь, – произнес Маршал и подумал, что им вполне хватит и этих двоих.
– Я велю баронам собрать ополчение, – возразил король.
– Они не приехали сюда на Рождество, государь, – напомнил де Бетюн. – Сомневаюсь, что многие из них пришлют воинов.
Генрих сердито посмотрел на обоих.
– Вы что, поджали хвосты перед дракой? При моем дворе нет места трусам.
Маршал извлек меч, склонился и протянул оружие королю.
– Этот клинок принадлежит вам, государь, как и моя верность. Довольно вашего слова, и я поскачу один, если придется, против любого врага, какого вы укажете.
– Он будет не один, сир. Я пойду с ним.
Де Бетюн выпятил подбородок.
Подозрительность Генриха улеглась. Он откинулся на подушках, выглядя совершенно изможденным, и смежил веки.
– Да, да, хорошо. В таких подвигах нет нужды.
– Возвращаясь к бретонцам, государь… – попытался сделать новый заход Маршал.
– Не желаю иметь дела с предателями! Пусть сохранившие мне верность бретонские бароны разберутся с ними сами, как сочтут нужным. – Король махнул рукой, испещренной набухшими венами. – Распорядитесь, чтобы писец подготовил письмо такого содержания.
– Разумеется, государь, – сказал Маршал. – А как насчет герцога и Филиппа?
– Я продиктую письмо для сына.
«Если в нем не будет сказано, что ты признаешь его наследником, Ричард его даже читать не станет, как и многие предыдущие», – подумал Маршал. Это увидел бы и слепец. Герцога много лет назад следовало провозгласить преемником.
– Государь, герцог…
– Ты лично отвезешь его в Париж, Маршал. Он гостит там у Филиппа. – Глаза короля оставались закрытыми. Голос звучал спокойно, холодно. – Это не важно. Он прислушается к величайшему из рыцарей.
Высокая похвала – но Маршал припомнил ярость и решимость, которые Ричард выказал в Бонмулене, и решил, что выбор не имеет значения. Сам Господь не заставит этого человека передумать. Уильям посмотрел на де Бетюна; тот беспомощно пожал плечами.
– Ты слышал меня, Маршал? – спросил король.