Когда корабли сблизились на расстояние выстрела, пятьдесят испанских мушкетеров, стоявших на кормовой надстройке, дали залп. Крики и проклятия раненых пиратов резанули уши, и в то же мгновение ахнули турецкие кулеврины. Облако смертоносной шрапнели пронеслось по палубе разрушенного судна, убивая и калеча тех, кто не нашел укрытия.

Расстояние между кораблями сокращалось на глазах, и вот каракки с резким стуком ударились друг о друга бортами. Пираты взмахнули абордажными крючьями, накрепко пришвартовывая «Славу Аллаха» к «Санта-Нинья».

Спустившись с квартердека на шкафут, Барбаросса выхватил меч и первым прыгнул на палубу испанского корабля. За ним с дикими криками последовали пираты. Испанцы встретили их с отчаянной смелостью людей, которым нечего терять. Многолетняя муштра не пропала даром, солдаты и матросы бились не хуже морских разбойников, и, если бы не численное превосходство турок, чей орудийный огонь вывел из строя около трети команды, неизвестно чем бы мог закончиться бой. За исключением мушкетеров, выщелкивающих противников с надстроек, на борту «Славы Аллаха» не осталось ни одного человека, все пираты, включая кока, бросились на «Санта-Нинья», словно гончие псы на загнанную дичь.

Испанцы упорно сопротивлялись; понимание того, что противник никого не помилует, ожесточало их сердца. Но несмотря на их безумную доблесть, турки постепенно оттеснили их к разрушенной носовой надстройке. Оставшиеся, возглавляемые Каетано и Марио, прижались спиной к стене надстройки и попытались организовать сопротивление. Выставив перед собой мечи, они довольно успешно отражали все попытки пиратов пробиться через строй клинков.

И тут появился разъяренный Сантьяго. Невзирая на смертельную опасность, он пробился к стоящему в центре капитану и страшным ударом проткнул его насквозь. Стоявший рядом Марио обрушил на юношу свой меч, но кираса, зазвенев, уберегла владельца. Вырвав клинок из оседающего тела Каетано, Сантьяго разрубил голень правой ноги первого помощника. Тот взвыл от боли и рухнул на колени, и Сантьяго пронзил мечом его горло. Опешившие испанцы упали духом, и бой превратился в избиение.

Поначалу Сантьяго не принял участия в битве. Оказавшись на залитой кровью палубе испанской каракки, он сразу бросился к кормовой надстройке, на первом этаже которой располагалась каюта помощника капитана. Дверь оказалась запертой, и это страшно возмутило Сантьяго.

«Если корабль загорится или начнет тонуть, человек, запертый в каюте, не сможет выбраться и погибнет ужасной смертью».

Откуда-то к нему пришла абсолютная уверенность, что Ферди внутри. Оглядев палубу, он увидел валяющийся неподалеку обломок перебитой ядром реи, размером с увесистое бревно. С трудом подняв его, он разбежался и, точно тараном, ударил им в дверь. Дверь затрещала, но выдержала. После третьего удара она слетела с петель, Сантьяго отбросил в сторону рею и ворвался внутрь. Каюта была пуста.