Баррос удалился. Капело снова вскарабкался на мула, рявкнул что-то охранникам и двинулся дальше по дороге. Секундой позже Хэл почувствовал знакомое жало хлыста на плечах, давая понять, что ему тоже пора двигаться, и тогда караван начал свое долгое путешествие в самое сердце Африки.

Дюжине закованных в цепи мужчин потребовалось некоторое время, чтобы научиться двигаться так же регулярно, как гвардейцы на параде. Некоторые спотыкались и падали, другие тоже падали, и не раз Хэл чувствовал, как его тащат на землю, не имея никакой возможности остановить падение, потому что связывавшая их цепь делала его руки бесполезными. Их стражники были африканцами, но они не проявляли ни жалости, ни сочувствия к своим закованным в цепи братьям, набрасываясь с деревянными дубинками и длинными кожаными плетьми на любого, кто не успевал их удовлетворить.

Они вышли из порта, прошли через рощу деревьев и вошли в гудящий улей, который назывался португальским Келиманом. Недавно построенный собор возвышался над скоплениями примитивных бревенчатых хижин и побеленных глинобитных жилищ. В центре деревни стояли глинобитные развалины старого форта, а рядом с ними - фундамент строящегося нового.

Рабы трудились и потели от жары. Несколько человек втащили огромный медный кулеврин по пандусу в новый форт, колеса его телеги жалобно скрипели, а каждый шаг людей подбадривал щелчок кнута кучера. Волы мычали, таща тяжелые бревна срубленного леса. Мужчины кричали, ругались, спорили или вдруг начинали смеяться.

Чуть дальше стояла хорошо сколоченная виселица, все еще новая и чистая. Напротив, труп, все еще висевший на виселице, медленно поворачиваясь на веревке, вонял гнилью и, казалось, был одет в черный плащ, но это оказалось всего лишь покрывалом из мух, которые роились над ним.

Мужчины сидели на краю дороги, курили трубки и чинили рыболовные сети. Их жены вошли вброд в медленно текущую черную реку, чтобы постирать белье. Их дети играли неподалеку - дрались деревянными мечами, пинали мяч или бросали камешки в лающую собаку, привязанную к столбу. Кузнец ковал новый якорь, и стук его молота по наковальне напоминал звон колокола деревенской церкви. Старуха торговала корзинами с якобы свежей рыбой. Хорошенькая чернокожая девушка с голой грудью заявила, что ее манго самые сладкие в Африке.

Но никто из жителей Келимана не проявил ни малейшего интереса к жалкой колонне рабов и их охранникам, которые пробирались мимо них. Это было настолько обычное зрелище, что казалось вполне обыденным. С этим напоминанием о том, как низко он пал, Хэл продолжал ставить одну ногу за другой, точно подстраиваясь под шаги человека перед ним, когда они покинули окраину Келимана и направились в кустарник.