Счастьем, они наткнулись на хижину угольщика; но когда они довольно шумно и побрякивая оружием к ней приблизились, встревоженный бедняга вскочил на чердак, скрылся на нём и лестницу утянул за собой. Чтобы до него достать, Лархант должен был штурмом брать хижину.

Схваченного беднягу проводили к королю, который обещал ему значительную награду, лишь бы показал им дальнейшую дорогу.

Д'Эрменвиль влез на коня угольщика, выехал вперёд… помчались снова галопом.

Начало светать, когда, благодаря проводнику, попали в Затор.

Волнение, быстрая ночная езда, непрестанный страх погони, неуверенность, что предпринять дальше, нехватка проводников, исчезновение Пибрака короля Генриха, изнеженного и не привыкшего к таким усилиям, так утомили и отняли у него силы что, хотя поспешность была необходима, спутники сомневались, справятся ли дальше.

Сломленный конной ездой, хотя наполовину бессознательный, он велел натереть себе виски вином, выпил его немного и должен был садиться, чтобы гнать снова, потому что каждая минута увеличивала опасность.

Дорога до Освенцима днём и большим трактом была уже относительно легче.

Там тогда нашлись потерянные Вилекье, Пибрак, Кайлус, Бовэ и Нангис, представляющие остальную часть группы. Они были вынуждены там отдохнуть, потому что ночью также пережили много приключений и треволнений. Король, не задерживаясь для них, с Сувреем, Лархантом и дю Халле погнал немедленно дальше.

Все эти проволочки забрали столько времени, что король, хотя на три часа опередил Тенчинского, погоня приближалась и угрожала. Слышали её уже приближающуюся. Вилекье и Пибрак едва имели время вскочить на коня и укрыться в ближайшем лесу; другие двинулись догонять короля, чтобы ему помочь.

Мирон, мчащийся впереди, кричал во всё горло:

– Скорей! Скорей!

Запыхавшийся, он был не в состоянии ничего больше выговорить.

Суврей, который за королём ехал последним, задержался, услышав крик, и спросил Мирона, что случилось.

Испуганный доктор, не задерживаясь, крикнул:

– Вся Польша гонится за королём… подъезжают… мчатся. Вилекье и Пибрак взяты в неволю.

Между тем встревоженный король, не задерживаясь, по-прежнему мчался с Лархантом и дю Халле.

На дороге тут же за Освенцимом мост на речке Суврей приказал разрушить, чтобы задержать преследователей.

Тем временем Тенчинский, который из многочисленного кортежа по дороге потерял большую часть, всё приближался, много коней пало, иные остановились от утомления. Только подкоморий с несколькими, одетыми по-татарски и вооружёнными людьми, мчался, каждую минуту приближаясь и сокращая расстояние до короля.