Едва дослушав, Талвощ выбежал, ища коня, сам не знал, у кого его из рук в воротах выхватил и, вскочив в седло, помчался галопом, чтобы убедиться, нельзя ли ещё будет спасти несчастную.

Наверху он застал толпу людей и плачущих женщин, пол, весь запятнанный кровью, а Дороту на постели и при ней доктора, которого случайно с улицы притянули.

Грудь под рёбрами была глубоко пробита, рана страшная, потеря крови огромная, но девушка ещё жила, а лекарь, несмотря на её сопротивление, потому что руки женщины должны были держать её, так она вырывалась, останавливал уже кровь и завязывал рану.

Талвощ в молчании стоял над ложем. Поглядел вопрошающе на лекаря, который ответил ему сомнительным знаком.

Поскольку человек был молодой и неизвестный, а по одежде литвин узнал в нём немца, достал, что имел, денег, и втиснул ему их, заверяя его, что будет хорошо вознаграждён, лишь бы не оставлял несчастной.

– Принцесса Анна, служанкой которой она была, – шепнул он доктору, – наверное, займётся её судьбой. Я возвращаюсь в замок, дабы постараться о том, вы тем временем делайте, что можно, чтобы спасти ей жизнь.

С помощью хозяйки разогнав потом любопытных, Талвош вернулся к коню и погнал в замок.

У принцессы он застал плачущего епископа хелмского. Достойный старичок, когда сильней был взволнован, всегда должен был облегчать себя горючими слезами.

Старый слуга дал знак принцессе, что хотел говорить с ней; она вышла сразу к нему.

– Я нашёл Заглобянку, – сказал он живо, – пришёл просить об опеке для неё и милосердии. Бедная девушка, узнав о побеге французов, убить себя хотела… опасно ранила себя. Некому посидеть с ней.

Он поглядел, принцесса Анна сложенные руки держала при устах, слушая его.

– Где она?

– Нельзя ли её в замок перенести? Я боюсь, как бы, предоставленная самой себе, она снова не попробовала отнять у себя жизнь.

– Где она? – повторила Анна.

Принцесса позвала крайчину.

– Делайте, что можно, нужно спасти бедняжку! – воскликнула она, указывая ей Талвоща.

Пани Ласка разделяла чувства принцессы и с великой горячностью взялась за исполнение её приказов. Запрягли карету, выбрались сразу с литвином к Досе, но перед ночью нельзя было через забитые толпами улицы перевезти её в замок.

Малейшая вещь раздражала чернь, а раненая женщина, в которой догадались бы о жертве французов, могла вызвать новую бурю.

Поэтому только тёмной ночью, маленькими улочками могла крайчина незамеченная с больной попасть в замок.

Доктор ручался, что жизнь её сможет спасти, если новым каким порывом не покусится на себя. Но в каморке при комнате принцессы, в которой положили Дороту, Анна приказала держать у ложа бдительную стражу.