– Ах, Леночки-то нет! – всплеснула руками Надежда. – Моя вина! Я услала!

– Я должна вернуться, – упрямо повторила Гаша. – Тем более должна, а вы прячьтесь. Эй, Клава!

– Я прятаться не стану! – буркнула Клавдия. – У меня грудь широка. Весь воздух в погребе испорчу. Детям и бабке не достанется.

Громко хлюпая кирзовыми ботами, неукротимая дочь Серафима направилась к дому.

– Куда ты, дочка? – тихо позвала Надежда.

– Убью Зибеля и вернусь, – мрачно ответила та, не оборачиваясь.

– Эх, сколь же народу на свете желает убить Зибеля! – покачал головой дед Серафим. – Не могу взять в толк одного: как же так случилось, что он тут более года обретался и не помер. А ты что надумала? Отвечай, Глафира!

– Мне надо вернуться в госпиталь. Уверена – Леночка там…

Дед Серафим с недоверием воззрился на нее.

– Я заберу девочку и вернусь. Я успею! Может, пронесет, с Божьей помощью…

Словно подтверждая ее слова, за Горькой Водой грянул взрыв.

– Крупным калибром бьют, дальнобоем, – проговорил дед Серафим. – Полезайте в погреб, бабы! И молитесь. Молитесь!

Рев Ольки потонул в грохоте новых разрывов.

Из хаты, стуча ботинками, выскочила Клавдия. В руках она сжимала вилы на крепком черенке.

– Бежим, Глафира! – рявкнула она. – Торопись! Иначе и девку потеряем, и сами пропадем.

Ее тяжелая, кирзовая обувка скользила по раскисшей грязи, но двигалась она чрезвычайно проворно.

– Возьми хоть что-то, – пробормотала Надежда, вкладывая Гаше в руку свой топорик.

Гаша заторопилась следом за Клавдией.

Село тонуло в горьком дыму пожаров. Горело несколько домов. Часть вершины холма была уже снесена разрывом тяжелой бомбы, но церковь устояла. Гаша и Клавдия кубарем скатились в зловонную ямину воронки. Выбираться наверх оказалось чрезвычайно тяжело, но могучая Клавия подала Гаше черенок вил, потянула следом за собой наверх. Гаша силилась сдерживать дыхание, чтобы не пускать в легкие едкую вонь. Она старалась не смотреть на мертвые, искалеченные и обожженные тела, а Клавдия словно не замечала их.

На спуске к госпиталю им преградили путь какие-то люди, мужчины и женщины. Все они были вооружены так же, как Клавдия: кто вилами и топорами, кто поленьями.