– Эх, баба! – сказала голова.

Гаша перекрестилась.

– Зачем ты тут? – она снова вздрогнула, услышав голос деда Серафима. Сильная рука приподняла ее за шиворот и поставила на ноги.

– Я уже видела их раньше, – едва слышно прошептала Гаша. – Шныряют повсюду…

Дед Серафим перекрестил грудь чуть ниже шеи.

– Я-то, дурень, надеялся, что минет нас чаша сия. Степь широка. Думал, пройдут мимо…

– Кто пройдет, Серафим Феофанович?

– Товарищи пройдут. А они – вот они! Да со всей шантрапой, да с особистами на хвосте.

Дед Серафим тяжко вздыхал и ежился, видимо, выскочил на двор второпях. Тулуп натянул прямо на исподнее, валенки насунул на босу ногу. Теперь он стоял перед Гашей, спрятав руки в глубокие карманы тулупа. Там в овчинной глубине что-то тяжко позвякивало.

– Гранаты, – предупреждая Гашин вопрос, проговорил дед. – Дал мне гранат, разведчик.

– Станете взрывать, Серафим Феофанович?

Старик молчал.

– Дедуля? – она положила руки ему на грудь, всматриваясь в сумрак, стараясь различить его черты. От него пахло влажной овчиной, табаком и страхом.

– Ты знаешь ли, что такое штрафбат, детка? – проговорил он наконец.

– Откуда мне…

– А я слыхал. От венгров же и слыхал. Снесут все подчистую. Не станет ни Горькой Воды, ни нас с тобой, ни семей наших.

– Так-то оно… – внезапно для самой себя произнесла Гаша и тут же зажала рот ладошкой.

– То-то и оно! – подтвердил Серафим. – Солдатиков-то ты спасай по мере сил. Может, твои молитвы, да дела твои добрые помогут этому месту страшнейшего из бедствий избежать.

* * *

Склад взлетел на воздух следующим утром, в самый тихий час, когда луна спускается к горизонту и звезды в весеннем небе сияют особенно ярко. Яркая вспышка отразилась в Горькой Воде, в бурный поток шипя посыпались пылающие головешки. В селе никто и не проснулся – опустело село. Те жители, что не растеклись в страхе по окрестным хуторам, притерпелись к гулу фронтовой канонады и не обратили внимания на взрыв. Чуть позже, через пару часов, когда вся интендантская служба Венгерского корпуса, расквартированная в Горькой Воде, тушила пожар на полупустом складе боеприпасов, прогремел еще один. Взрывная волна приподняла кровлю здания школы и небрежно бросила ее обратно, походя обрушив часть внутренних перегородок. Буйное пламя объяло «мерседес» Зибеля, два мотоцикла сгорели мгновенно, будто сухие снопы.