– Зачем оно тебе? – наивно поинтересовался я.

– А чтоб не сбежал, – беззаботно ответил друг.

В перерывах между бессмысленными разработками каменного карьера, я поведал Дени о результатах своего рейда по вражеским тылам.

– Лучше бы остался с Бобом, – запоздало посоветовал он.

– Я не мог поступиться принципами, – гордо возразил я.

–Здесь принцип один: лишь под знаменем батоно, вперёд к победе гегемона, – горько усмехнулся Дени. – Поэтому кавказец всюду находит измену и, как ни странно, тем самым укрепляет свою власть, а за любое отклонение от его краткого курса отправляет в лагерь.

– Но ведь ты упорно отстаивал его взгляды, – напомнил я.

– Пока не сел сам.

– Личный опыт – великое дело, – наставительно заметил я. – Но мы-то знаем, что не виноваты. Скоро Хозяин разберётся в ошибках своих подручных.

– Как бы не так! Всегда найдётся доброжелатель, готовый облить тебя помоями. Так что сидеть нам не пересидеть.

– Дени, но ведь ты так слепо верил Хозяину, – вырвалось у меня.

– Человеку свойственно ошибаться на распутье, – назидательно молвил друг, – а уже потом учиться на своих ошибках, иначе теряется смысл поступательного движения жизни.

– Если ты так заговорил, то пора бежать к истинным бурам или ещё дальше, – подвёл я итог. – Но сначала попытаемся найти способ избавить тебя от ядра.

На следующий день способ избавления пришлось искать уже для двоих, так как и меня сроднили с таким же ядром, посчитав знающим толк в побегах арестантом. Эта ноша прибавила мне веса в глазах надзирателей и отвлекла от свободомыслия, и я, как методистский проповедник Писания, стал так же бережно носить ядро в руках, боясь потерять его вместе с ногой в каменоломнях и не помышляя о дальней дороге.

Кормили нас ещё хуже, чем в гостях у Делузи. И на третий день я начал испытывать ностальгию. Пора было собираться домой, хотя груз обстоятельств этому не способствовал.

На четвертую ночь меня под конвоем пригласили к разговору с Капказ-батоно. С порога он выглядел подозрительным до неразговорчивости, поэтому беседу начал его сподвижник по штабу.

– Мистер Блуд, – официального доверительно начал он, – по нашим сведениям вы продались лорду Митуэну за английскую овсянку и шотландский виски.

Меня словно собственным ядром ударило по башке. Из какой же выгребной ямы почерпнуты такие сведения?

– Прошу не оскорблять меня гнусными предположениями, – вспылил я, как обычно в начале допросов. – Я вам не шлюха из Кейптауна, а пламенный борец за идею, – попытался я нащупать правильную платформу.

– Не советую разбрасываться святыми понятиями, – тут же посоветовал штабист, – мы не на торгах. В своём письменном отчёте вы ясно дали понять, что оставили наши позиции не только в силу приказа, но, главным образом, ради встречи со старыми друзьями: пехотным майором англичан и капитаном английского же флота.