– Исповедовал, матушка, – смущённо и кратко отвечал Димитрий.

– Отговорить-то тя от Годуновской дщери, не отговорю, всё одно не послушаеши меня. Но помяни слово мое; многие годы род наш – Нагих с Годуновыми в которах пребывал. Ещё и при батюшке твоем государе Иоанне судились твои дядья с Годуновыми, – поучала мать.

– То уж забылось давно, матушка. Да и Годуновы, Сабуровы, да Вельяминовы все в опалах и в ссылках ноне, – отвечал Димитрий.

– Ежели бы не так-то, и ты б на царство не пришёл и на стол царский не воссел. Гляди, не змею ль пригрел на персях своих!? Не Юдифь ли привёл на ложе свое? – укоряла мать.

Но и эти доводы не смущали молодого государя.

* * *

Близилось предзимье. Государственные дела то и дело отвлекали молодого царя от любовных утех. Уже в начале августа папа Павел V вновь обратил серьёзное внимание на события, происходившие в России. До него дошли депеши нунция Рангони, где тот рассказывал о венчании Димитрия. Папские грамоты полетели в Польшу: к польскому королю, к кардиналу Мациевскому, к Юрию Мнишеку, где папа Павел убедительно просил их предпринять шаги для возобновления переговоров с молодым царём Димитрием и Московским Патриархатом о церковной унии между Римом и Русской Православной Церковью. Рангони спешно послал в Москву Луиджи Пратиссоли – одного из своих секретарей.

Пратиссоли был принят Димитрием в конце октября. Когда молодой русский государь выслушал римского посла, то отвечал, что подумает о предложении папы и ответит ему письмом. Он действительно через несколько дней послал с письмом, состоявшего при нём польского патера Андрея Лавицкого, к самому папе Павлу. Это послание целиком было посвящено политике, где об унии не было не сказано ни слова. Царь Димитрий предлагал папе Павлу план совместного крестового похода против Османской империи. Россия должна была выступить как инициатор военного союза и выставить войско числом более двадцати тысяч. В этот союз предполагалось привлечь Речь Посполитую и Римскую (Австрийскую) империю. Димитрий писал папе о том, что уверен о вступлении в состав союза в ближайшее время римского кесаря (императора) и просил папу содействовать привлечению к союзу польского короля. В конце послания стояла подпись: «Император Димитрий».

Узнав об этом письме к папе, возликовали патриарх Игнатий и его сподвижники из среды греческой церковной иерархии: Митрополит Арсений Элассонский, митрополит Дионисий Палеологус, архиепископ Амиклонский Феодосиий с ближними старцами, и все иные чины греческих посольств от трёх Вселенских патриархов.