– Нет, еще не сказала.

Нянюшка Кэтчпоул подняла простыню, взяла на руки замотанного в одеяло младенца и передала Поппи. Девушка смотрела на розово-белое лицо младенца, вспоминая, как держала на руках каждую из своих новорожденных сестер. Нянюшка Кэтчпоул пеленала каждую малышку опытными руками и затем показывала негодующему графу, который просто отмахивался от очередной дочки.

Нянюшка отвернулась и склонилась над Агнес, вглядываясь в ее бледное лицо.

– Столько крови, – произнесла она, покачав головой. – Что же нам делать?

Дейзи Мелвилл

Дейзи срезала путь через лес и появилась из-за деревьев как раз в тот момент, когда дневной поезд отошел от станции. Она расстроилась, но не утратила присутствия духа. Поезд был самым простым способом покинуть Риддлсдаун-Корт, но не единственным. Дейзи не успела собрать чемодан и злилась из-за того, что пришлось бросить всю новую одежду. Но у нее оставались деньги, отобранные у картежника на «Титанике». Не было при себе только ожерелья, но она не считала его по-настоящему ценным. Денег в сумочке должно хватить на покупку всего необходимого. Оставалось только найти способ выбраться из деревни.

Она оглядела пустынную деревенскую улицу и заметила на ней нечто новое: возле конюшни появилась бензоколонка. Фрэнк Мередит с сыном расширили предприятие и теперь занимались ремонтом мотоциклов и автомобилей. Двери сарая были распахнуты, и внутри виднелись очертания нескольких машин. Отлично, это даже лучше, чем поезд! Фрэнк Мередит, конечно же, не откажется отвезти ее к дядюшке Хью в Фординбридж. Она сможет вернуться в тот славный магазинчик в Винчестере и пополнить свой гардероб, а потом уехать в Лондон или прямо в Саутгемптон и отправиться… на самом деле, куда угодно.

Она уже повернула к конюшне и внезапно замерла. «Доктор!» Всех, похоже, очень беспокоило состояние Агнес и младенца. Она никогда не видела, чтобы отец так злился из-за происходящего. Похоже, при родах возникли большие проблемы. Она свернула к солидному дому деревенского доктора, стоявшему прямо перед церковью в центре деревни. Она ничего не должна была ни отцу, ни мачехе, но была обязана Поппи и нянюшке Кэтчпоул. Уж передать сообщение она могла.

При виде весенних цветов в садике перед докторским домом она ощутила необъяснимую радость. Она и не думала, что нуждается в ободрении, но, наверное, ей и в самом деле было немного грустно. Эта деревня всегда была ее домом, но больше она сюда не вернется никогда, или, во всяком случае, пока не умрет отец и Поппи не станет графиней, а этого может и не случиться, потому что всегда может родиться мальчик. Она понятия не имела, как Поппи могла так тихо и спокойно наблюдать, как граф обзаводится одним ребенком за другим, если любой из них мог отобрать у Поппи наследство.