Шаляпин густо хохотнул, раздувая ноздри.

— Это ведь анекдот? — робко спросила немолодая полная дама, в одной руке державшая бокал шипучего Dom Perignon, а другой — цеплявшаяся за локоть седенького генерала. Тут Фёдор Иванович, а следом и многие вокруг расхохотались уже в голос.

Юсупов пожал руку певцу и ещё двум-трём знакомым. Он пробирался в дальний конец коридора — туда, где зорким глазом приметил знакомые поджарые фигуры британских офицеров: Джон Скейл и Стивен Эллей по-прежнему работали в России. Иной раз они наведывались на фронт, но большей частью их служба проходила в Петрограде и Москве.

— Джентльмены, поздравьте меня, — потребовал князь, салютуя подхваченным по пути бокалом шампанского. — Догадки в отношении Пуришкевича полностью подтвердились. Его речь в Думе была великолепна! Я теперь окончательно уверен: он тот, кто нам нужен.

Скейл с сомнением покачал головой.

— А по-моему, он истерик и болтун. Хотелось бы видеть вместо него человека более вменяемого. Одна история с трамваем чего стоит!

Об этом по весне судачил чуть не весь Петроград. Пуришкевич ехал в пролётке и подгонял кучера. Тот не обратил внимания на знаки городового, на полном ходу вывернул с Пантелеймоновской улицы на Литейный проспект и столкнулся с трамваем, повредив пролётку. Кучер не уступил дорогу и был виноват, но взбешённый Пуришкевич набросился на вагоновожатого с кулаками и нецензурной бранью. Присутствие дам его не остановило. Тогда один из пассажиров, крепкий мужчина, за шиворот вытащил из трамвая лысого матершинника, который визжал на весь Литейный:

— Не сметь! Он — подлец! А я… Вы не знаете, кто я?! Я — депутат Государственной думы! Я — Пуришкевич!

С тех пор истошное Я — Пуришкевич! стало в столице крылатой фразой.

— Уверяю вас, лучшей кандидатуры мы не найдём, — повторил Феликс, глотнув шампанского. — Тем более, я уже беседовал с ним. Он согласен.

— Князь! Мы же просили вас не проявлять чрезмерной инициативы, — укоризненно сказал Эллей. — Надеюсь, вы не наговорили лишнего.

— Джентльмены! За кого вы меня принимаете? — возмутился Юсупов.

Старшие офицеры британской разведки в Петрограде хорошо понимали, с кем имеют дело. И неспроста обратились именно к Феликсу — скучающему бездельнику-кокаинисту; именитому плейбою, вхожему в любой дом и дворец российской столицы, родственнику самого императора.

Когда князю предложили способствовать удалению Распутина, он немедленно согласился. Конечно, Юсупов догадывался о том, что его давние знакомые Скейл и Эллей — не простые сотрудники военной миссии союзников, но виду не подавал. А скорее всего, такие детали его попросту не интересовали. Гораздо интереснее была новая интрига: он окунулся в неё со всем безрассудством молодости — и с восторгом от участия в настоящем заговоре.