...Конечно, мы вместе выпивали – уже потом, когда он был у нас мичманом, и когда, как я думал, что-то в его восприятии уже подтёрлось. Порой он рассказывал кое-что из того, о чём не упомянул перед собравшимися в клубе будущими сослуживцами. Не стёрлось оно ни фига. Не стирается такое.

...Просто у разведроты есть задача, и она должна быть выполнена любой ценой. Иначе разведроте грош цена. Идя в горы, приходилось стрелять в каждого афганца, встреченного на пути. В дитятю, в тётку, в старика. Иначе подчас мангруппа просто не возвращалась обратно. Ушла – и нету. Была – и тю-тю. Иногда находили останки. Обычно не находили. Стрелял по старикам и детям? Да. Часто. Порой просто подряд. У стариков была ненависть в глазах. И они через раз лупили в спину из всего, что было. И тут же оповещали «духов». Так что, хочешь жить – стреляй. Это война. Простая и страшная истина. Каждое задание – это дымящаяся кровища и запах стреляных гильз. Иначе – никак.

Ибо так было угодно пославшей их Родине.

...Через три года он ушёл. В смысле – ушёл из Вооружённых Сил. Не знаю почему. Стал пожарным у нас же, в Вилючинске. Может, потому что огонь – это почти как на передовой. На пожаре, бывает, пахнет горелым мясом. Хоть что-то похожее на настоящую жизнь. Не на запах сгоревшего пороха и взорванного тротила, нет... но хоть что-то… не жить, а гореть…

Кого-то он, говорят, из огня вынес. И не раз. Девочку, старушку… кого и когда – попробуй теперь узнай. Возможно, старался сравнять тот счёт, который у американских «зелёных беретов» во Вьетнаме назывался «body count»…

Его звали Юра Кругликов.

Печень и сердце – штука ненадёжная, чтоб вы все знали. Они работают на износ до того самого дня, когда вдруг скажут: «Не могу больше». Вот ты ещё хотел бы пожить, а они – «не могу».

Юра! Я только сегодня узнал, к своему стыду, что тебя вот уже четыре года как нет. Прости меня, ладно?

Прости за то, что я ничего не сделал, чтобы наши пути пересеклись, когда тебе было трудно и тяжело. Может, я бы тебе помог… может… Жалким оправданием мне может служить то, что я просто не знал…

Прости, тёзка.

Прости...

ЛЕГЕНДА О ШВАРТОВКЕ, ИЛИ ПРИВЯЗКА К МЕСТНОСТИ

ЛЕГЕНДА О ШВАРТОВКЕ, ИЛИ ПРИВЯЗКА К МЕСТНОСТИ

И сказывали мне много легенд – когда я ещё курсантиком прогары стачивал об необъятный плац родного Краснозвёздного имени Пал-Степаныча и стукал учебный катер «ярославец» об пирс, познавая волшебные нюансы увлекательного процесса швартовки, ракетами да торпедами на тренажёре пулял, в КТЭМе от больших приборок прятался и уже мысленно кортик к левому полужопию примерял.