Например, такое вот сказывали. Как раз про её, про швартовку. Что будто бы плавал такой БПК на Чёрном флоте – «Скорый», и был он 61-го проекта, «поющий фрегат», и командовал им офигительно неординарный мужчина по имени кап третьего ранга Ковшарь, и что сделали его вроде в нашем же высшем военно-морском спецприёмнике.

И что немного было командиров, о швартовках которых легенды ходили – типа наш начфак Пал-Петрович Головаш, который в Ахтиарскую бухту на среднем входил, снося волнами загорающих тёток на Хрусталке, и всё ему с рук сходило, потому как мастер швартовки был, каких мало (и не только швартовки), да ещё, может, пара человек, но то было когда-то и очень давно, и плавали они все на стремительных эсминцах проекта 57...

И что будто возвращался как-то раз «Скорый» с полигона, а с Херсонесского поста СНиС ему и передали, что на 12-м причале его всё командование флота ждёт вместе со всем старшим офицерским составом 30-й дивизии и 150-й бригады – мол, показательная швартовка, все учиться будут, как надо.

И что вспомнил командир удаль Пал-Петровича, и вошёл в Севастопольскую бухту на среднем, и все загорающие на Хрусталке разом в лазурной акватории оказались, и мчал он так аж до траверза 12-го причала, где лихо тормознул и развернулся, чтобы попкой точно к стенке угодить.

И что задумка его была дерзкой и лихой – переть на стенку средним задним, вовремя якоря отдать, да так подрассчитать, чтоб как раз у стенки якорь-цепи надраились; и дать полный вперёд кратковременно, да остановиться, как вкопанный, и буруном стенку помыть, чтоб приборку на ней потом не делать.

И что знал он свой славный корапь так хорошо, что и сомневаться-то в осуществимости задумки глупо.

И всё-то он правильно рассчитал, кроме одной всего мелочи – что по телевизору футбол шёл, какой-то там финал-полуфинал кого-то с кем-то, и в такой ответственный момент все из ПЭЖа в мичманскую кают-компанию слиняли «ящик» смотреть, оставив заместо себя юного салагу-мичманёнка, парня старательного и ответственного, но малость неопытного. Командир-то ведь ПЭЖ[8] не предупредил, что сейчас, мол, «Скорым» стучать по стенке будем, а на обычной швартовке там и впрямь одного мичмана вполне бы хватило... И малость растерялся парень, когда понял, что всё идёт не так, а помочь и некому...

И что будто командир БЧ-2 – он же командир кормовой швартовой группы – докладал на мостик с юта: «До стенки сорок метров... До стенки двадцать метров... До стенки один метр... МОРЕ КОНЧИЛОСЬ!!!»

И что будто бы вылез «Скорый» с грохотом своей задницей на свежепомытую стенку (а там все мокрые стоят адмиралы да капы разных рангов, потому как полный вперёд всё ж таки успели дать, хоть и с запозданием) и корму себе своротил, и герб СССРа с транца отвалился и на стенку бухнулся.