– Видишь ли, Паша, назад тоже возвращаться нежелательно. Нас ждут там дружеские объятия, рассерженных утренним боем копченых. Что делать будем, братишки? – обратился с вопросом ко всем.

К Горбылю подъехал на своем красавце коне хазарин и на русском языке, чему Сашка очень удивился, предложил:

– Если почтенный вождь русов позволит своему гостю увести его воев со старой дороги, то я, шад Савар, сын Кофина, могу сделать это. Эти места не чужие мне, имение моего рода находится в сорока верстах отсюда.

Вот это был номер. Может, фортуна вновь пожелала улыбнуться им всем?

– Отчего ж не позволю, позволю. Выведешь моих орлов отсюда живыми, я за это готов тебя в попу целовать. Так что давай, шад, уводи. Глядишь, вывезет нас птица-удача. Эх, помогайте боги славянские. Веди!

20

20

Дружина Монзырева целый день продвигалась на восток. Как определили проводники, до Курска осталось не больше двух дней пути, ежели двигаться ходкой рысью. Воинство и так торопилось, не обремененное телегами с припасами и вооружением, все это было у каждого воина на себе. У дружинников не было даже заводных лошадей, их Монзырев посчитал обузой. На придорожных лужайках мирно зеленела не примятая копытами и колесами трава, по этим приметам сделали вывод – печенеги здесь не проходили. «Что ж так задержало кочевников?» – думал боярин. Он-то рассчитывал встретиться лишь с хвостом уходящей в сторону Чернигова орды, а встречались лишь небольшие передовые отряды, коих его сотня уничтожила уже целых три. Нежелательная вероятность оказаться на острие движения печенежских тысяч беспокоила его. Все это заставило Монзырева сойти с большака на менее заметную лесную дорогу, ведшую в том же направлении, что и основная магистраль Чернигов-Курск, только уводившую дружину южнее первоначально выбранного направления. Нельзя с такими силами, как у него, лезть в пасть стае шакалов – загрызут, схарчат. Старческим маразмом он пока еще не страдал.

На одной из стоянок проводник-полесовик поделился мыслью, что за ними идет незримая слежка, но на печенегов это не похоже. Обеспокоенный боярин информацию принял к сведению, но поделать в незнакомом лесу ничего не мог. Оставалось уповать на то, что следившие не нападут. Воинство шло по землям северян, племена которых давно находились под властью киевских князей, но продолжали жить своим уставом.

После поворота дорога исчезла под завесой из сосновых лап. Ветви деревьев угрожающе растопырились, делая дорогу непроходимой. Передовой дозор спешился. Люди кинулись на завал, железными крючьями зацепили стволы и, привязав их веревками к лошадям, стали оттаскивать из прохода. Крики, скрежет железа, треск ломающихся ветвей слышались далеко от места завала, но по-тихому пройти было невозможно. Вскоре войско оставило разбросанный ворох расщиперинной древесины позади. За день прошли еще два таких завала. Северяне не были готовы к встрече с непрошеными гостями, так, как это делали у себя на земле кривичи, завалившие дороги на расстоянии пары-тройки стрелищ, чтоб враг не смог покинуть нужную им территорию вовсе.