— Это, пожалуй, действительно было бы самое лучшее решение, — ответил он.

— Речь идет об Эпинском убийстве, которому я стал случайным свидетелем, — продолжил я. Он в ужасе поднял обе руки.

— Боже, боже! — воскликнул он взволнованно.

По выражению его лица и голоса я понял, что он серьёзно напуган.

— Позвольте объяснить вам… — начал было я снова.

— Покорно благодарю, я больше не желаю слышать об этом. Я совершенно отказываюсь слушать… Ради вашего имени и Ранкилера, а может быть, немного и для вас самих я сделаю, что могу, чтобы помочь вам, но о фактах я более ничего не хочу слышать. Кроме того, я считаю своей обязанностью предостеречь вас. Это опасное дело, мистер Дэвид, а вы ещё так молоды. Будьте осторожны и обдумайте своё решение.

— Поверьте, что я уже не раз обдумал его, мистер Бэлфур, — сказал я. — Обращаю снова ваше внимание на письмо Ранкилера, где, надеюсь, он выразил своё одобрение по поводу моего намерения.

— Хорошо, хорошо, — сказал он, — я сделаю для вас всё, что смогу. — С этими словами он взял перо и бумагу, посидел некоторое время размышляя, а затем стал писать, взвешивая каждое слово. — Правильно ли я понял, что Ранкилер одобряет ваше намерение? — спросил Бэлфур.

— После небольшого колебания он сказал, чтобы я, «с божьей помощью, шёл вперед, добиваться справедливости во имя чести», — ответил я высокопарно, подражая манере речи стряпчего.

— Действительно, тут явно не помешает божья помощь, — заметил мистер Бэлфур, подписывая письмо. Он поставил перстнем печать, перечёл и снова обратился ко мне: — Вот вам, мистер Дэвид, рекомендательное письмо. Я поставил на нем печать, не заклеив его, и отдам вам открытым, как того требует форма. Но так как я действую впотьмах, то снова прочту его вам, чтобы вы видели, то ли это, что вам нужно.