Как обычно, рубилово заканчивается внезапно. Повергаешь очередного врага — и видишь, что больше не с кем сражаться. Я оглядываюсь по сторонам в поисках противника, но рядом только мои воины с окровавленным оружием в руках. У многих чужая и своя кровь на одежде, лице и даже щите. Наверное, и я выгляжу так же сурово. По крайней мере, смотрят на меня с уважением. Командир в атаку шел первым, не прятался за их спины. Только такому они согласны подчиняться.

Среди убитых немало и наших. Соратники проверяют, может, кто жив, после чего переключаются на раненых. Их относят в тень, хотя еще не жарко, где оказывают первую помощь. Только сейчас замечаю, что солнце уже взошло. Во время боя время летит стремительно. Если бы пришлось воевать всю жизнь, показалось бы, наверное, что прожил всего час или даже меньше.

— Откройте ворота, впустите отряд Эйраса, — приказываю я воинам.

Несколько ахейцев уже поднялось на башню по лестницам. Они стоят на верхней площадке, машут руками нам и тем, кто по ту сторону стены, и что-то кричат. Хоть убей, не могу различить, что именно, потому что звуки растягиваются и как бы вязнут. Такое впечатление, что в ушах у меня ватные тампоны.

Встряхиваю головой, чтобы отогнать наваждение, говорю слишком громко:

— Хеттов тоже можно бить.

Стоявшие рядом со мной воины издают победные вопли. С тех давних пор у ахейцев и других народов сложилось мнение о непобедимости хеттов. По оговоркам, некоторой робости, так не присущей этим псам войны, я догадывался, что поход на хеттов многие считают авантюрой. Надеялись, что пограбим деревеньки и быстро удерем за родные крепостные стены. Все-таки отражать нападение хеттов, сидя в городе, намного легче, чем сражаться с ними в поле или штурмовать их крепость. Тем более, что в Милаванде есть возможность удрать на галере, если дела пойдут слишком плохо. Может быть, пока что они не верят, что самые сильные — мы, но уже и не верят, что самые сильные — хетты.

Ахейцы так увлеклись сведением счетов с заклятыми врагами, что уцелела едва ли десятая часть жителей Сахаппа, да и то в основном молодые женщины. Если бы я не остановил побоище, их бы тоже убили чуть позже, после того, как на каждой размагнитились бы человек по сто. Город оказался бедным. Хетты вообще живут скромно. Единственная роскошь — одежда из дорогих тканей, причем чаще шикуют мужчины. Рядом с городом добывают медь, довольно чистую, но всю увезли вглубь страны, узнав о нашем приближении. Добыча наша была так мизерна, что мне пришлось построить войско и толкнуть речь.