Но самое главное, бесследно исчез один из ратников Михальского – молодой казак Антип по прозвищу Сиротка. Поначалу думали, что добрый молодец загулял с какой-нибудь разбитной бабенкой из местных, тем паче что тот был до них большой охотник. Однако меры, принятые для розыска пропавшего, успеха не принесли. Панин с фон Гершовым виновато отмалчивались, а взбешенный Корнилий грозился перевернуть с ног на голову весь Брауншвейг, но власти вольного города только разводили руками. Дескать, люди тут живут свободные и имеют право делать все, что захотят. Вот, ей-богу, как ни бесит меня отчим, но если вдруг решит взять на шпагу этот мерзкий городишко, я ему пособлю!

Так что пришлось усиливать бдительность, строго-настрого приказать ратникам и рындам поодиночке не ходить, а пьянствовать или блудодеять, коли приспичит, исключительно в местах временной дислокации. Правда, отец Мелентий со своей стороны пообещал всем, кто воспримет последний пункт слишком буквально, лично оторвать все причиндалы.

– Все в порядке? – спросил я у литвина.

– Пока да, ваше величество, – мрачно ответил тот.

– Звучит не слишком обнадеживающе.

– Выглядит еще хуже. Слишком много гостей прибыло на этот бал, а у нас мало людей. Что же касается стражников вашего отчима, то они и вовсе никуда не годятся.

– Ладно тебе, ворчун. Не так уж все и плохо. Посмотри, какой праздник устроили братья герцоги.

– Это да.

– Что голштинец, готов к серьезному разговору?

– Да, государь. Он ждет вас.

– Хорошо, идем.

Если какой-нибудь захудалый барон захочет покинуть бальную залу, то этого, скорее всего, никто не заметит, ибо кому он интересен, кроме своих родных и ближайших соседей. Другое дело, если это решит сделать принц или князь, тут сразу пойдут шепотки и пересуды: «И куда это он намылился?..» А уж если так сделает русский царь, то это, будьте покойны, заметят все. Но тут уж ничего не поделаешь, судьба такая у сильных мира сего.

– Куда это они? – тихонько спросил у соседа Хованский, глазами показывая на государя и его телохранителя.

– Кто их знает, – едва заметно пожал плечами Пожарский. – Может, по нужному делу?

– Вот-вот, – охотно согласился княжич. – Оно бы и нам не помешало. Долго еще нам тут столбеть?

– Служба такая, – философски отозвался Петр. – Зато мир посмотрим, себя покажем.

– Ага, посмотрим. Особливо на девок. Глянь, как зыркают бесстыжие. Должно быть, на любовь злые!

– Чего сразу бесстыжие? Просто не принято тут баб взаперти в теремах держать. Оно и правильно.

– Чего правильно-то? – изумился Ванька. – Эдак баба, чего доброго, себя человеком почувствует. Мужа почитать не станет! Или еще какое непотребство удумает…