Два часа пикировки за столом, когда для Марии Федоровны стало ясно, что Александра, хоть и не со всем согласна, но априори поддерживает мужа, вывели ее из себя окончательно. Встав из-за стола, она решительно потребовала от сына пройти за ней для объяснений тет-а-тет. Николай безропотно повиновался. Все собравшиеся могли слышать, как эмоциональный и возмущенный голос вдовствующей Императрицы за дверями постепенно повышается. Не зря, видимо, за вдовой Александра III закрепилось прозвище «Гневная». Вскоре стали различимы даже отрывки некоторых фраз:

— Ники! Ты не смеешь им потакать! Вспомни — ты же наполовину датчанин! Умоляю тебя, вспомни об унижении маленькой родины твоей несчастной матери этими бандитами!

— Я всем сердцем сочувствую датчанам. Но, мама, я РУССКИЙ Император. И интересы моей страны и народа отнюдь не во вражде с Германией…

— Ники! Эти вероломные тевтоны используют и тебя, и твою страну! Им никогда нельзя верить! Этот Вильгельм просто одурманивает тебя своими льстивыми речами! Одумайся! Это ведь по его наущению ты отставил и обидел Алексея?

— Вилли здесь совершенно не при чем. Просто наш флот оказался плохо готов к войне. С мартышками. Представь, что бы было, поддержи их дядя Эдуард? Кроме того, дядя Алексей не желал исполнять моих решений, позволяя себе…

— Неблагодарный… Послушай хоть голоса разума, разве Владимир не объяснил тебе все! Вспомни, сколько он и Алексей для тебя сделали?! А этот тщеславный выскочка-германец хочет лишь одного, воспользовавшись твоей дружбой раздавить французов. И потом ударит тебе в спину! А ты догадался отправить на край света, в Сибирь, на смерть, лучших наших гвардейцев! Я теперь боюсь спать, ожидая услышать на улицах прусские барабаны!

— Матушка, успокойтесь. Этого не будет никогда.

— А ты еще не забыл, что договор с Парижем подписал наш обожаемый ПапА? И если, не дай бог, несчастье случиться, то ты предашь не только галлов, но и его памя…

— Мама! Остановитесь, прошу Вас…

— Охотно. Немедленно отмени все эти глупости, которые позволят прусакам заполонить Россию своими дешевками, а потом и солдатами… Ники, сделай это для меня. Я тебя прошу!

— Решения уже приняты, матушка. Прости… И по господину Витте тоже…

— Сын! Это просто немыслимо… Неслыханно! Слышишь!!! Ты не можешь передавать такие предприятия германцам. Крупп хозяйничает в Петербурге… Ужасно! Это позор мне, тебе, нам всем! И… И ты не можешь так просто взять и вышвырнуть самого преданного трону человека по чьим-то пустым, гнусным наветам!

— Отнюдь. Не позор, а голый, трезвый расчет. Мы впредь не будем делать ставку на одну лошадь. Французы, большие друзья господина Витте, слишком дурно показали себя в трудное для нас время. Вспомни: скажи кто твой друг, и я узнаю кто ты… Кроме того, англичан с американцами мы тоже привлекаем…