«Сменится три или четыре поколения юных учеников, и европейцев на Руси начнут считать немытыми варварами. Хорошо это или плохо? Время покажет…»

Четвертая выгода была, пожалуй, наиважнейшей из всех: церковно-приходские школы должны были стать ценнейшим инструментом формирования единого культурного и духовного пространства двух прежде соперничающих держав. Благо начинать предстояло не с пустого места: еще не позабыты литвинами и русскими их общие предки, не выветрились из памяти и славные деяния пращуров, все еще едина речь и весьма схожи обычаи… Вера? Да, многие родовитые Литвы переметнулись в католичество (а самые шустрые уже и в нем разочаровались), но все же далеко не все. Так что перспективы на «склеивание» двух наследниц Киевской Руси в одно мощное государство были весьма неплохие.

– Одна вера, один народ, один государь. Прекрасная формула – чеканная и весьма доступная для понимания… Разве что с первой частью будут трудности. М-да. Может, заменить на «один язык»?

Вздохнув, Дмитрий покинул свое рабочее место и проследовал в Опочивальню, но не на ложе, а за маленький столик у дальнего окна, на котором его внимания дожидались купленные в далекой Персии старинные труды арабских (и не только) мыслителей и летописцев. Завернутые в бархат рукописи приехали из Казвина[217] в Москву вместе с Великим посольством, немного отлежались в доме торгового гостя Тимофея Викентьева, а затем с подходящей оказией отправились в Вильну.

– «Книга стран»? Прямо удивительно, до чего нетипично короткое название. Никак почтенному аль Хамадани приходилось сильно экономить чернила…

Отложив в сторону ветхий (зато полный!) список[218] «Китаб-аль-Булдан» за авторством малоизвестного арабского географа, страстный коллекционер нежно огладил высокую стопку из восьми рукописей. Все они и вышли из-под каляма одного и того же автора (хотя по их разным внешнему виду и размеру это трудно было заподозрить), причем семь трактатов из восьми давно уже считались неимоверно редкими, а лет этак через двести их и вовсе запишут в безвозвратно утраченные. Восьмая же, составленная начальником почт северной Персии Ибн Хордадбехом для наследника трона династии Аббасидов, была особенно ценна, тем, что появилась на свет во времена молодости легендарного ныне Рюрика.

– Оригинал «Китаб ал-масалик ва-л-мамалик». Долго же я за тобой охотился, «Книга путей и стран»!

Однако сладостное пиршество чтения государь Московский начал не с нее, а с десяти рукописей в некогда дорогой обложке. Остатки позолоты на обрезах велени[219], зияющие пустотой погнутые и исцарапанные оправы драгоценных камней, застежки и уголки из полированной бронзы, местами замененные на дешевую медь… Впрочем, несмотря на свой довольно-таки невзрачный вид, полное собрание «Ал-А’лак ан-нафис» обошлось торговому гостю Тимофею Викентьеву в треть своего немалого веса серебром. И это после долгого и на диво упорного торга!