Красноречие Керима просто било фонтаном. Боярин Евпатий Коловрат, который в отсутствие приболевшего Хвоща возглавлял переговоры с русской стороны — не князю же их вести, — был по-военному лаконичен:
— Вот мы и идем с войском, дабы сполна расплатиться с вашим великим эмиром.
Керим нашелся почти мгновенно:
— Сдается мне, что исстари на Руси расплачивались за содеянное добро гривнами. А разве ныне стали платить воями?
Но Коловрата смутить было невозможно.
— Смотря какое добро, — возразил он. — За одно платим гривнами, а за другое — воями и мечами.
— Да-да, — оживился Керим. — Как это я не догадался. Мы помогли вам, а теперь вы идете в свою очередь помочь Волжской Булгарии усмирить непокорные племена башкир. Что ж, этим вы отплатите сполна великому Ильгаму ибн Салиму за ту помощь, что он вам оказал.
— Может, и на башкир после сходим, — не стал отказываться Евпатий. — Но до того нам надобно отблагодарить за Устюг вашего эмира.
— Здесь сидит его сын, который наследует Ильгаму ибн Салиму. Благодарите его, — предложил Керим.
— Э-э-э нет, токмо самолично, — заупрямился Коловрат.
— Но великий эмир болен.
— Пока дойдем до вашего Булгара, пока поставим у его стен наш стан, глядишь, и выздоровеет, — усмехнулся Евпатий.
— А если нет?
— У нас припасов много. Мы долго стоять сможем, — благодушно заверил Коловрат.
Словесная пикировка длилась до самого вечера. А уже затемно в шатер к князю Константину, который блаженствовал, наслаждаясь травяным отваром с медовыми пряниками, и лениво обсуждал с Коловратом и Вячеславом итоги первого дня переговоров, заглянул дружинник, стоявший на часах у полога:
— Тут, княже, гонец от Абдуллы-бека прибыл. Зовет князя Константина потолковать о том о сем.
— Что за гонец? — поинтересовался князь.
— А вот он. — И дружинник пропустил юношу, почти подростка.
Низко склонившись перед Константином, тот на ломаном русском передал ему приглашение зайти в гости к беку Абдулле.
— Вообще-то ты, княже, по чину выше его будешь. Негоже так-то. Может быть, мы его к себе пригласим? — осторожно заметил Коловрат.