Тот лениво приоткрыл один глаз, зевнул, хлебнул из фляги и буркнул в ответ:

– Свободных фургонов нет. Веди пешком.

– А если он сбежит?

Центурион открыл оба глаза и глянул на Квинта оценивающе.

– Вполне может быть. Парень шустрый. Закуй в цепи.

– Тогда мы будем тащиться три часа! – воскликнул преторианец.

– Как хочешь.

Гвардеец помянул Орка, но предпочел рискнуть и не заковывать пленника полностью. Только надел наручники. Двое преторианцев вывели Квинта из дворца и тут же оказались в людском потоке. Человек в белом двинулся следом. В белые арабские одежды одевалась разведка Четвертого легиона. Во-первых, потому что там было много арабов, во-вторых – им часто приходилось путешествовать по степи и пустыне. А в-третьих, в этом был класс. Каждый легион любит чем-нибудь выделиться. Пятый обожает петь на марше похабные песни. Первый Минервин носит вместо красной серо-зеленую хамелеонову форму и даже броненагрудники у них закрыты серо-зелеными чехлами. Во Втором Парфянском три когорты состоят из женщин. Но Второй Парфянский в мирное время квартируется у подножия Альбанской горы, и легионеры живут на квартирах вместе с семьями. Зато Четвертый легион изображает из себя властителей пустыни.

Все это, не относящееся к теперешним событиям, всплыло в голове Квинта. Он пытался припомнить, знает ли кого-нибудь в Четвертом легионе. Выходило, что знает и…

Квинт следил за человеком в белом краем глаза. Тот вскоре обогнал пленника и его конвоиров, и откинул с лица белый платок. Квинт узнал горбоносое лицо. Квинт едва заметно кивнул легионеру в белом. Тот кивнул в ответ и повел глазами в сторону гвардейца, идущего слева. Теперь надо было дожидаться удобного случая.

Удобный случай вскоре представился. Более хаотичного и равнодушного к войне и военным обязанностям города, чем Антиохия, вообразить трудно. Здесь каждый третий мужчина – кинэд, каждая вторая женщина – проститутка. Обряженные в яркие тряпки или почти без оных, они целый день фланируют по улицам. Огромная толпа бурлит, как море, и в шуме ее прибоя можно услышать все мыслимые наречия земли. Когда толпа окружила Квинта и двух гвардейцев особенно плотно, а рядом оказалась зеркальная витрина, Квинт боднул корпусом идущего слева гвардейца. Тот врезался в стекло и рухнул в роскошное чрево витрины вместе с лавиной осколков. Встать не успел, на него вслед за стеклянным дождем, секущем лицо и руки, бросились охочие до легкой поживы прохожие. Человек в белом рукоятью меча оглушил второго гвардейца, сдернул с его пояса ключи от наручников, схватил Квинта за плечо и увлек в ближайший переулок.