– Привет, Гимп, как ты здесь оказался? – выдохнул Квинт.

– Вступил в армию, хочу получить римское гражданство, – проговорил бывший покровитель Империи, отмыкая наручники.

– За такую службу вряд ли наградят.

– Меня здесь не было. И тебе советую исчезнуть из Антиохии.

– Надо помочь Элию. Запустить какую-нибудь потрясающую дезинформацию. Или… Еще не знаю как…

– Тогда думай быстрее, а я удаляюсь, пока не явились вигилы.

Квинт огляделся. Неподалеку сверкала настоящим золотом вывеска таверны.

– Зайдем, посидим и поговорим, – предложил Квинт. – Сообща что-нибудь придумаем.

– Тут собираются лишь кинэды. Меня к ним не тянет.

– Тогда поищи место получше.

– Здесь?… – С сомнением покачал головой Гимп.

Стоявший на перекрестке статуя Приапа указывала огромным фаллосом на очередную таверну.

Квинт решил не искать больше, и они вошли внутрь. Гимп заказал по бокалу крепкого вина, и фрументарии заняли место в уголке. Сидящие у входа красотки в «стеклянных» платьях уставились на них совершенно одинаковыми миндалевидными глазами.

– Милашки, – заметил Гимп.

– Мне не до них, – прошипел фрументарий. – И откуда так много народу в Антиохии?

– Игры.

– Какие игры? Игр в это время нет. Флоралии отшумели, а праздник Фортуны не скоро.

– Руфин назначил. Вместо тех, что отменили в прошлом году. Войска Руфина не уйдут, пока не закончатся игры. Перед военным походом всегда устраиваются гладиаторские бои.

– Зачем, ведь желания не исполняются.

– Чтобы воины привыкли к виду крови.