Ивану-то ясно, чего надо… Олег Иваныч тихонько хмыкнул. Земли церковные забрать да богатства! Чтоб были они только у государя — боле ни у кого чтоб!

— Кроме Гвизольфи и Петра, кто при сем был?

— Ну… — Гришаня задумался, — Ульянка была, но она ни при чем, так, заходила иногда в отцову горницу, пироги приносила. Ну и, кажется, кто-то из подмастерьев заглядывал, круглолицый такой, Сувором звать…

Имя Сувора произнес Гришаня как-то не так, замявшись чуть. Другой бы и внимания не обратил, да только не Олег Иваныч — волк опытный.

— Ну, и чего там, с Сувором-то, выкладывай!

Отрок потупился. Потом рассказал, тихо так, словно нехотя… Хотя чего там — дело житейское. Ульянка-то не одному Гришане нравилась. Сувор тоже на нее виды имел. Другой-то подмастерье, Нифонтий, оженился недавно, а вот Сувор… Туповат был, это правда, однако упрям. К Ульянке приставал сперва, пока девчонка не пригрозила отцу пожаловаться. Тогда унялся. Так ничего и не сказала Ульянка Петру, а вот Гришане поведала. Очень за то отрок на Сувора обиделся.

Вообще же, как, в меру своих способностей, понял Олег Иваныч, Сувору с Ульянкой мало что светило. Ну, кто он таков, Сувор-то? Нищий подмастерье, тупой к тому же, и рожа у него та еще. Бандитская, прямо скажем. Ну, рожа — черт с ней, воды не пить, а вот то, что нищ, — это большой недостаток, который крайне редко сам по себе проходит. Гришаня — человек софейский — для Петра был куда более хорошим зятем. И грамотен, и при должности, и деньжата водятся. Да и заступа — с самим Феофилом знаком. Ну и — собой пригож, но это уж Ульянке ближе. Понял ли этот расклад Сувор иль подсказал кто — не суть пока. Главное, вполне вероятно, действовать начал. Через него и покойничек, Иван, сын Флегонтов, что нужно вызнал. А зачем покойничку это нужно было? А затем, что небогат был! Денежки, знамо дело, всякому нужны. И кто ж ему давал те денежки, за грамотку подметную, да за разговоры с подмастерьем Сувором? А тот, кто и прошлый раз Петра-вощаника подставить хотел, с трупом-то. Не только против Олега та задумка была, но и супротив Петра тоже. Может, иначе нужно было б тогда действовать — с Петром поговорить откровенно. Да кто ж знал…

Чувствовал, чувствовал Олег Иваныч за всеми этими делами опытную злодейскую руку. Один режиссер тут, один! Не боярин ли Ставр? Он — интуиция кричала — он! Но мало конкретных фактов на Ставра — да и нет почти. Таких, чтоб на суде гремели. Их делать придется…

— Нравится Ульянка-то? — выслушав отрока, улыбнулся Олег Иваныч.

Гришаня смущенно кивнул, потянулся к кувшину.