— Вы ведь не знали, что это произойдет? — негромко прошелестел адмирал.

— Конечно, знал, — ответил я, и он слабо дернулся, сомкнутые веки вздрогнули, но так и не открылись.

— В вас сильный бес противоречия, не правда ли? — тихо проговорил адмирал, будто засыпая. — Вам страшно, оттого вы делаете вид, что не боитесь. Вы знаете, какого ответа от вас ждут, и говорите противоположное, не желая задумываться о последствиях.

— Вы ошибаетесь, — сказал я спокойно. — Я говорю так потому, что задумываюсь. И если я уже думал и говорил об этом, я не вижу смысла не признавать, что не догадывался о том, что могло произойти. Отрицать это было бы лицемерием.

Он открыл глаза и пристально посмотрел на меня.

— Кто же вас послал мне, бог или дьявол? — он глубоко вздохнул. — Вы верите, что меня нужно прятать? Но желаю ли я прятаться? Что я этим признаю? Свою предусмотрительность или свою слабость?

Он отпустил мою руку, уронив сухую, будто паучью, кисть, на одеяло.

— Это будет не бегство, — ответил я мягко. — Вы будете лишь гостем у ваших друзей.

— Но почему я должен быть их гостем? Что именно мне может угрожать? Ведь то, что могло случиться, уже случилось, — он слабо шевельнул раненой рукой. — Значит, это еще не все. А почему именно — еще не все? Что может случиться?

Я пристально посмотрел на его полусомкнутые веки.

— Сказать вам, что может случиться? Я видел ваш дом сегодня снаружи. Там толпится не так уж много народу. Множество ваших сторонников разъезжает по городу и задирает горожан. А ночью ваших людей на улице будет еще меньше или вовсе не будет. И кто-то может пожелать покончить со всем одним ударом. И будет проще сделать это, если сразу обезглавить вашу партию. Вы ведь не желаете никому доставить такое удовольствие?

Колиньи хитровато улыбнулся.

— А вы-то почему этого не желаете? Или на самом деле желаете?

— Нет. Не желаю — это принесет больше вреда, чем пользы.

— А почем вы знаете? — загадочно вопросил Колиньи.

— Господин адмирал, — проговорил я вкрадчиво, — уж не желаете ли вы посвятить меня в планы вашего заговора?

Колиньи изумленно приподнял брови, и я улыбнулся ему с самым невинным видом.

— Ни в коем случае, — серьезно сказал Колиньи.

— Весьма этому рад, — заверил я.