Очевидно, у хозяина были какие-то свои причины спешить, так что в последнее время ему милостиво позволяли работать сколько угодно, не тратя излишнего времени на психологический террор и репрессии, и это как нельзя лучше совпадало с его планами. Внешне инертный, Азамат на самом деле бдил за ним довольно-таки квалифицированно: делая какие-нибудь стволы или эксплозивы, от него нельзя было ни на одну секунду спрятать руку. Только дело в том, что во всех других случаях он и понятия не имел, за чем именно надо бдить. Надо сказать, — это выводило из равновесия его цепную душу, и, временами, он начинал мельтешить и нервничать.

— Ти што делаишь, а?

— Блок ПМ-приводов к рулям, — терпеливо отвечал Постников, — а следом начну лазерный гироскоп.

— Зачем гироскоп? Ты уже дэлал — гироскоп.

— То для стабилизации по вертикали. А нужно по горизонтальной плоскости.

Азамат, оказывается, добросовестно все запоминал, но это не помогало, он на протяжении некоторого времени честно, даже вытаращив глаза от напряжения, глазел на разнокалиберные блоки, а потом, плюнув, уходил. Доносил хозяину о всем, что казалось ему подозрительным, так что за каждой Азаматовой непоняткой неукоснительно следовал допрос. То, что хозяин заказал ракету, многое изменило, — теперь, как бы он ни пыжился, какие бы приемы понты-до ни применял, его суть была Постникову ясна: идиот. До этого момента казалось ему, что хозяин, — некое высшее существо, всеведущее и всеприсущее, как сам Отец Зла, знающее каждую его мысль еще до того, как он подумает, каждое движение его мятущейся души, но с этого мгновения он потерял в глазах раба атрибуты божественности, превратившись в некое подобие опасной стихии. Очень опасное, — но всего лишь явление природы. А явлениям природы не положено разбираться в назначении интеллектронных блоков, РЭФ-комплексов и молекулярно-компактизированных конструкций, и ничто не поможет ему узнать всю правду полностью.

Ночи стояли безлунные, и в одну из них эта самая молекулярно-компактизированная конструкция развернулась в оболочку шара, который унес в небо небольшой топливный элемент, радиомаяк, отчаянное послание на несокрушимом носителе, отражатель радарных лучей и тот самый лазерный гироскоп. У него была особая миссия: куда бы ни занесли шар превратности судьбы и прихоти стихий, любой желающий сможет отчетливо узнать, откуда именно было отправлено послание. Лучше было бы, конечно, если б шар унесло на север, — но, в принципе, на юге находилась граница, где этих самых радаров и постов ПВО было натыкано до чертовой матери, так что особого, сколько-нибудь решающего значения направление не имело. Требовался некоторый минимум везения, и именно поэтому третьим направлением его работы оставались кое-какие прикладные проблемы фармакологии. Раньше он считал всяческую биологию делом довольно мутным, но вот учение о медиаторах неожиданно показалось ему довольно стройным и вполне логичным, и очень скоро он стал экспертом в области стереохимии их самих, ферментов, призванных их дезактивировать, а также аналогов и производных того и другого. Прошел месяц, близился сентябрь, и имитация, призванная изображать крылатую ракету большой дальности, приобрела вид весьма солидный и внушительный, а главное — законченный. Что-то назревало, какое-то большое толковище, какой-то слет горных орлов с ясными крапчатыми глазами.