Глубины в этом месте достигали двух тысяч восьмисот пятидесяти метров, но это — с какой стороны глянуть. На склон подводного ущелья, исполинской выемки, бывшей куда как поболее, нежели пресловутый Гран Каньон, и до краев заполненной жидким илом, опустился бывший корабль, но не остановился, продолжая катиться вниз, вниз, на самое дно, и гигантские, километровые клубы, целые тучи темной мути поднялись там, где он, пронизав зыбкую поверхность этого подводного болота, без следа канул в полукилометровую толщу полужидкого осадка.

— Ах, как неудачно все получилось! Ведь вот-вот, еще бы чуть-чуть, — и все было бы в порядке! Черт бы побрал это самое ООН, вечно оно суется не в свои дела.

— И, — что характерно, — в самое неподходящее время.

— Вот именно! Когда они нужны, — так не дождешься, а когда вот-вот, еще бы чуть-чуть, и… Теперь опять ждать, когда утрясется, когда эти пр-роклятые миротворцы, наконец, уберутся восвояси, заново готовиться, заново ждать подходящего момента…

— Заново призывать миротворцев на помощь, — совершенно в тон подхватил Н" Квале М" Писи, — когда не мы прижмем намгали, а они — нас. Навроде того, как это было три года назад.

Собеседник его умолк и аж зажмурился от нестерпимого воспоминания. Было, чего греха таить. Было! И намгали прижали их, и в ООН обращались, кланялись, и терпели вежливое издевательство международных чиновников… И так и не добились в конце концов ничего существенного. Но все равно, — напоминать об этом нестерпимом позоре было совершенно недопустимым хамством. Кого другого за подобное он, пожалуй, просто убил бы… Но с М" Писи это, разумеется, совершенно невозможно. К сожалению. Пока. К сожалению — пока — невозможно. Потом посмотрим.

Казалось, — он смотрит в другую сторону и не видит, не может видеть выражения его лица, но, похоже, видел-таки: выдержав после высказанного оскорбления надлежащую паузу, Н" Квале осторожно, как бы между прочим, и по-прежнему глядя в сторону, пробормотал:

— Но, может быть, не все так плохо, как кажется…

— Что такое? — Черный, как сапог старшины-сверхсрочника, и такой же блестящий, генерал ощутимо напрягся. Незаурядное чутье не подводило его, когда кончалась обычная болтовня, и речь обретала предметность.

— В составе миротворцев есть наши русские друзья.

— ТВОИ друзья.

— Хорошо, — он пожал плечами, — пусть будут мои. Это что-нибудь меняет?

— Продолжай.

— В последнее время они не упускают подобных случаев. Никогда не упускают. Они, видишь ли, — настаивают, и им не могут отказать.

— И они помогут нам решить вопрос с намгали?