Пузыревский не стушевался и первым прокомментировал проект Куропаткина. Он говорил спокойно, уверенно, не показывая волнения.

– Предложения Алексея Николаевича, господа, это фактически калька с германской системы. Не будем забывать, что в Германии не существует единого военного министерства. Пруссия, Бавария, Саксония, Вюртемберг – все они имеют своих военных министров. Всё это – последствия особого устройства Германской Империи, в которой по сей день сохранились королевства и герцогства с собственными монархами. Я не могу считать такую организацию военного управления нормальной. Лебедь, рак и щука, вот что получается. При кайзере ещё существует особый «военный кабинет», ведающий личным составом офицерского корпуса. Может, и нам тогда создать что-либо подоб-ное?

Куропаткин пустился в пространные рассуждения о том, что миллионная численность русской армии и географическое положение России предполагают обязательное разделение военного управления между Военным министерством и Генеральным Штабом, которому во время войны надлежит стать органом по разработке стратегических планов и руководству действующей армией.

Начальник Главного штаба генерал Лобко слушал Куропаткина очень внимательно, что-то чёркая синим карандашом в своём блокноте. Профессор военной администрации, сухой и строгий человек, генерал всегда был необычайно сдержан, и после того, как Куропаткин закончил свою речь, Лобко заговорил чёткими рубленными фразами.

– Вопросы полевого управления уже разрешены Высочайше утверждённым Положением.²⁹⁵ Высшим и полным начальником всех войск и чинов на театре войны, не исключая и членов Императорской Фамилии, определён Главнокомандующий. Создание Генерального Штаба в предлагаемом виде ломает всю систему. – Лобко посмотрел из-под пенсне на Куропаткина, пристально и как-то весело. – Алексей Николаевич! Тем самым начальник Генерального Штаба превращается в Главнокомандующего. Уж не себя ли Вы прочите на это место?

– Не отрицаю, Ваше Высокопревосходительство, что начальник Генерального Штаба станет высшим начальником армии! Что же касается моей персоны, то ежели Государыня соизволит пожаловать меня Высочайшим доверием, я, как и положено солдату, приму таковое назначение и буду служить Отечеству!

Голос Куропаткина прозвучал весьма пафосно, но у большинства присутствующих это не вызвало особого энтузиазма. Великий Князь Николай Николаевич, видевший себя в мечтах выдающимся полководцем, который выиграет не одно сражение, не удержался и едко спросил Куропаткина:

– Главнокомандующим – это прекрасно, но кто же при Вас будет Скобелевым?