Первый звонок раздался в десять.

— Ты дома?

— Нет, мама, я на Гаваях.

— Знаешь, не в твоём положении шутить. Ты занимаешься?

— Да нечем пока. Вчера уроки сделал, а сегодня ещё нет заданий.

— У тебя учебники есть! Вот сиди и прорабатывай.

— Хм, а это мысль. Шаришь.

— Что?

— Ничего. Хорошая идея, говорю. Пойду, позанимаюсь.

— Семён…

— Да?

— Ты куришь?

— Нет.

— Врёшь?

— Я люблю тебя, мама.

— Ох…

Я слонялся по дому. Попытался даже сесть за учебники, но не смог прочитать ни строчки. Меня будто действительно вёл куда-то мой путь. Я ходил, ходил, и будто играл сам с собой в «холодно-горячо». Уроки — это было «холодно». Покурить — «горячо». С каждой новой сигаретой всё горячее и горячее.

Как я это сделаю? Балкон? Третий этаж не даёт гарантий. Можно на крышу, по пожарной лестнице, как я пугал дядю Петю. Но — нет. «Холодно». Было время, когда ружьё, висевшее на стене в первом акте, должно было стрелять в последнем. Сегодня это — моветон. Невыстрелившие ружья работают куда лучше. Правда «не выстрелить» ещё нужно уметь.

Вот опять в голове всё перепуталось. Жизнь — как литературное произведение. Заметки на его полях. Не Шекспир главное, а примечания к нему. Ха! Ну а почему бы и нет? Почему бы не наполнять новым смыслом известные баяны? Ведь что нам Шекспир? Драма, написанная другими для других. А то, что на полях — наше. Наше всё. Как Пушкин. Я — Пушкин! Вот круг и замкнулся.

В одиннадцать мама не позвонила. Я сидел на полу под телефоном и смотрел на него глазами преданной собачки. Ну же, ну! Может быть, в этот раз я смогу сказать что-то важное?