Его напарник побледнел. Про финнов он был не в курсе, но с хорватами успел познакомиться. Те составляли изрядную часть лёгкой кавалерии Габсбургов, и славились как своим искусством езды так и своей жестокостью. Пленных хорваты не брали.

Испуганный канонир наконец распряг лошадь и неуклюже возился, пытаясь на неё забраться — не было ни стремян, ни седла, из всей упряжи — один недоуздок. Напарник услышал доносящий издалека вой финнов "Хаака пелле!".

— Что они орут, спросил он, не понимая слов.

— Это означает "Руби их", — проворчал канонир, — если тебя это, конечно, еще интересует.

Он ударил в бока своего скакуна каблуками без шпор. Ошеломленная, привыкшая лишь к упряжи лошадь, сорвалась в неуклюжую рысь. И тут же, понукаемая страхом и яростью в голосе наездника — резко перешла в галоп.

Скачущий без седла и стремян канонир грохнулся на землю. Его гибель была почти мгновенной — по его и так сломанной шее ударила копытом лошадь его товарища, также подхватившегося удрать. В отличие от первого канонира, его напарник ухитрился, судорожно вцепившись в гриву, удержаться на спине лошади но это ему не так уж сильно помогло. Вообще непривычная к верховой езде лошадь, была так растеряна и испугана, что проскакав по кругу, принесла его в лоб на группу финских всадников.

— Хаака пелле!

* * *

У большинства же имперских артиллеристов не было никакой возможности спастись верхом — и даже попытаться сделать это. Шестифунтовок, в которые и запрягали лошадей, в армии Тилли было сравнительно немного. Армии католиков предпочитали двенадцати- и огромные двадцатичетырёхфунтовые орудия, который перемещались воловьими упряжками. Так что пушкарям пришлось спасаться на своих двоих — и в большинстве случаев довольно таки успешно. При всей своей репутации дикарей, эти финны находились под командованием Густава-Адольфа, и были вполне дисциплинированными. Король был скор на расправу с бравыми конниками которые увлекались хаосом погонь, когда надо было делать дело.

— Берем пушки! — ревел Густав. Не удостаивая внимания разбегавшихся имперских артиллеристов, финны, словно ястребы, устремились к орудиям. Оставшиеся небольшие заслоны имперцев, попытавшихся удержать свои позиции, были изрублены за пару минут. Ко времени прибытия Густава-Адольфа и шведских полков, вся артиллерия Тилли была захвачена.

Густав гарцевал на своем скакуне взад-вперёд. Убрав саблю в ножны, он снова начал размахивать шляпой.

— Разворачивайте орудия! — ревел он. Его могучий голос был хорошо слышен сквозь шум битвы. — Я хочу чтобы вы повернули их на Тилли! Немедленно, слышите? Немедленно! Ну! Давай-давай-давай!