— Вот только от кого? И были ли мы… там? В их 1917-ом?

— Были, — уверенно сказал Петя. — Пуля твоя откуда взялась? Значит, с кем-то дрались, и всерьёз.

— А машина куда исчезла? Что твоя наука говорит?

Петя вздохнул.

— Наука говорит — это невозможно. Время, перенос туда-сюда — ещё могу представить. Но чтобы машина сама себя перенесла?.. Но вообще, Федя, это ж здорово, что мы там побывали. Я столько повыписывал себе!..

— Молодец, — рассеянно сказал Федя. Он подумал о пуле — о длинной пуле с закруглённой головкой, что весёлый доктор Иван Семенович принёс ему «на память». Конечно, в России продается всякое оружие, может, и «арисака» попалась. Но главное — что им удалось и что нет? Почему осталась его рана, порванная и изрядно грязная одежда, пороховой нагар на пистолетах — а воспоминаний никаких, ни у кого? И ещё — они вернулись в тот же день декабря своего 1908 года, чуть ли не в тот же момент — ну, может, на час позже. Совершенно не так, как предсказывал профессор Онуфриев, совсем не так!..

Федор сказал об этом вслух, и Петя Ниткин немедля расцвёл. Он, само собой, тоже это заметил и уже начал думать…

— Так ты ж не знаешь, как там у профессора всё придумано было! — не выдержал Федя. Петькина самоуверенность порой бесила даже лучшего друга.

— Не знаю, — сознался Ниткин. — Я кое-что из его математики стянул, — он покраснел, — но, чтобы разобраться…

— Так спроси у того, кто здесь машину эту ставил, — сердито сказал Федор.

— У кого?

— У Ильи Андреевича, само собой! У Положинцева!..

— А ты с чего так решил?

— Так больше некому!

— Как это «некому»? — удивился Петя. — Илья Андреевич, конечно, первым в голову приходит, потому что физик…

— А кто ещё в подвалах корпуса мог разгуливать?

— Кто угодно, — строго сказал Петя. — Кто угодно мог, если узнает про потерну и отыщет в неё вход. Потому что мы ж так и не знаем, куда она точно выходит и где заканчивается!

— Всё равно он, — с уверенностью сказал Федя. — Вот увидишь!