Эти фразы, слава Богу, Косте хватило ума произнести еле слышным шёпотом.

— А мы не знаем, — хладнокровно заметил Петя. — Может, с царем-то лучше бы получилось!

Косте явно надоело спорить. Увидел в изголовье у Феди красное яблоко; Федор перехватил его взгляд.

— Бери, Костька, бери, если хочешь.

— А можно?.. Спасибо… ну, так чего звали-то?

Глава 12.2

Глава 12.2

— Кость, — Федя приподнялся. — Ты никому только не говори, что с нами сталось. А то ведь в дом для умом скорбных отправят.

— А с чего ты, Слон, решил, что я скажу кому-то? — враз ощерился Нифонтов.

— Так ты ж остаться хотел, — напрямик сказал Федор. — Обиделся на нас всех, небось. Ругаешься вот.

— А ты б не ругался?

— А я б не ругался. Не наше это время и дела не наши. Наши — вот они, тут.

— Тьфу на тебя, Слон! Ну чего ты брехню эту повторяешь? Своим умом жить надо!

— Именно, что своим!

— Тихо, тихо! — зашипел на них Петя. — Сейчас фельдшер притащится!

Костик сидел, мял края Фединого одеяла.

— Не говори никому, Костя, ладно? И… — Феде вдруг стало жарко, его словно окатило горячей волной, — И батьку твоего переведут из крепости. Вот ты письмо получишь — а там про его перевод. Или ещё как узнаешь.

Костик дернулся, точно получив нагайкой.

— Опять ты за старое, Слон? Наболтал тогда, а теперь —

— А ты напиши домой, — резко сказал Федя. Он не знал, откуда явилась эта уверенность, но почему-то в словах своих он не сомневался. — Напиши, и увидишь.