Хлыщ явно растерялся.

— Идёмте, гражданин, идёмте, — громко сказал Две Мишени, сам, однако замедляя шаг. Кадеты окружили их плотным кольцом, хлыщ, увлекаемым железной дланью полковника, только слабо пискнул «но позвольте, милостивый государь!..»

— Ведите, ведите, гражданин! — продолжал внушать хлыщу Аристов.

Эх, мелкие ж мальчишки совсем, думал Федор, как бы случайно ткнув хлыща в спину стволом «фёдоровки». Третья рота, ну что с них толку? В крепком месте держаться можем, а тут?..

— К гражданину военному министру… только они все заседают… военный комитет Временного собрания… — кажется, хлыщ понял, что дело плохо, однако у него хватило ума сообразить, что рыпаться сейчас может выйти вредно для здоровья.

Кадеты дружно топали нарядными переходами и галереями Таврического, вокруг творился форменный бедлам — здесь помещался аппарат Думы, и из дверей доносились пулемётные очереди пишущих машинок, плыл сизый махорочный дым, бегали, ходили (а также сидели и лежали) самые причудливые личности: балтийские матросы в патронных лентах, серая армейская пехота, а рядом — гражданские сюртуки с форменными вицмундирами, от которых уже с треском поотрывали вензель Государя. Полковник неумоливо тащил за собой растерявшегося всю наглость щёголя в коже; Большой зал остался в стороне, Временное собрание переместилось оттуда в более удобные кабинеты.

— Да послушайте же, гражданин! — начал вырываться хлыщ. — У меня срочный приказ!.. Продовольственного комитета! Я, как исполнительный комиссар…

— Благодарю, гражданин комиссар, — спокойно сказал Аристов. — Вы нам очень помогли. Покорнейше прошу принять мои самые нижайшие извинения.

— А зачем вы сюда мальчишек тащили? — вмиг обнаглел тот.

— А что же, мне их на улице бросать? — искренне удивился полковник. — Это они — отряд «Заря свободы»! Это с ними я сюда прорывался, под обстрелом, между прочим! А у вас там на улице полный бардак, просите! Я своих бойцов там не оставлю! Да и с дисциплиной у нас куда лучше, думаю, сами уже убедились!

— Убедился, убедился, — проворчал гражданин исполнительный комиссар. Вырвался из плотного кольца кадет и рысью бросился прочь, то и дело оглядываясь.

— Ну, пошли… — совсем не по уставному начал Две Мишени, и тут боковая дверь, одна из многих, выходивших в широкий коридора перестроенного под кабинеты дворцового крыла, распахнулась — и перед кадетами возник человек в полувоенном френче, сильно хромавший, с поседевшей бородой аккуратной бородой от уха до уха, в пенсне. Несмотря на увечье, был он яростно-энергичен и, несмотря на поздний час, совершенно бодр.