Особенно нелогично вели себя монахи. Тут всего, в общем, было в достатке, но они будто соревновались, кто хуже оденется и меньше съест, чтобы больше отдать другим…

Заметив сомнения послушника Ионы, игумен[170] отец Варсоний призвал его и вопросил:

– Знаешь ли ты, сын мой, притчу про доброго самарянина?

– Конечно! – усмехнулся Джон Смит. Он дважды учился в Колледже святой Троицы[171], сначала в XXI веке, а потом в XVII-м по рекомендации своего шефа сэра Исаака Ньютона, выпускника этого же учебного заведения. И если в первый раз учёба не включала в себя богословие, то во второй – там не было ничего, кроме богословия.

– Напомню притчу сию, – мягко продолжил игумен. Он уже настроился наставить кого-нибудь в вере, и не мог остановиться. – Итак, некоторый человек шёл из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив едва живым. По случаю один священник шёл той же дорогой и увидев его, прошёл мимо. Также и левит, быв на том месте, посмотрел и прошёл мимо. Самарянин же некто, увидев его, перевязал ему раны, возливая масло и вино. И на своём осле привёз его в гостиницу, и лечил его; а на другой день, отъезжая, дал содержателю гостиницы два динария, сказав: позаботься о нём; и если издержишь более, я, когда возвращусь, отдам тебе. Так самарянин, чужой тому человеку по родне и вере, оказался для него самым ближним. Христос учит нас поступать так же.[172]

– Умом я понимаю, но странно мне, – признался Джон Смит, и задумался, насколько ужасен примитивизм этой жизни. Сколько ещё веков должно пройти, пока возникнет стройная система власти и финансов, кредиты, тарифы, медицинская страховка, полиция и система социальной помощи неимущим…

– Для нас это важнейшая притча Евангелий, – восторженно сверкая глазками, говорил отец Варсоний. – Воистину скажу тебе, кроме этой притчи, больше и не надо никаких Заветов. Ибо в ней самая суть христианства!

– Однако, отче, – возразил Иона. – У вас тут в каменной башенке есть луки, колчаны и копья. Всё готово к обороне, потому что, слышал я, набегают иногда добрые самаряне со всей Тавриды, убивают и грабят.

– То не самаряне, сын мой, а как раз разбойники. Но и на них действует слово божие! Когда казнили Исуса, праворучь и леворучь Его казнили двух злодеев. Один злословил Его, а второй защищал, и просил Исуса помянуть его, когда придет Он в Царствие Свое. И сказал ему Исус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю…

– Знаю я, знаю, добрый отче… Возлюби ближнего… Просящий получит, ищущий найдёт, и стучащему отворят. Но тот же Исус предупреждал, что всякое царство, разделившись, опустеет, и дом, разделившийся сам в себе, падёт.[173]