– Полагаю, что кое-кто нужен.

Я перевела дыхание. Ник выровнял положение, он не дал вовлечь себя в эмоциональную бурю, на что провоцировал его Костер.

– Довольно сложно поверить, будто порыв мщенья, вне сомнения, непритворный, столь странно совпал с американским референдумом, что начался несколько часов назад. Лишись претендент моей поддержки, возникни сумятица… Вы спешили.

Меньше минуту назад Костер, будь бы у него свободны руки, рвал бы на себе манишку, словно та была тельняшкой накокаиненного матроса. Но все это сняло как рукой. Он осторожно втянул голову в плечи, выжидая.

– Имена, – веско произнес Ник. – Имена, или смерть. Чрезвычайное положение длится. И видит Бог, я с великим удовольствием отправлю вас на тот свет.

Но вдруг – раньше, чем разговор вновь переломился – я всеми нервами ощутила, что сейчас все обвалится.

По лицу Костера пробежала судорога. Оно потемнело, но, я ясно ощущала это, он, против ожиданий, теперь перебарывал свой страх.

– Я дал слабину. – Голос звучал глухо, но был теперь наполнен решимостью. – Смешно… Я ведь шел уверенный, что погибну там, в зале. А после – обрадовался вдруг, что выжил. Ну и еще – да, от пули и сразу, это легче. Вижу, что убьешь. По глазам. Научились-таки чему-то… Имен не скажу. Я не затем шел, чтобы выжить, проторчать до старости в аккуратненькой тюрьме… Мне нужно другое. Я хочу другого. Делай со мной что хочешь. Я готов.

Лицо Ника окаменело. Он искал ответного хода. Искал – и не находил.

Роман спас Государя, с лихорадочной быстротой думала я. Но если не вытрясти сведений – там, в Америке, под удар попадет теперь Джон. Они просто зайдут с другого конца. И там, в Америке, возможностей совершить покушение на Джона у них много больше.

Сейчас, именно сейчас, Джон должен быть среди толп народу. Он не может отклонить ни одного выступления, ни одного…

Костер, по счастью, не понимает, что ошибается. Ник может его убить, но не убьет: Нику нужны имена. Если мы не получим их в эту ночь – он передаст террориста хоть следователям, хоть психологам, хоть гипнотизерам… Но имена необходимо получить. Но это – время, время, которого у нас нет. Провал Костера заставит врагов действовать быстро.

За что зацепить врага? Думать, думать… Что-то странное царапнуло в его словах… «Мне нужно другое»… Может ли быть что либо лично «нужно» человеку, согласившемуся умереть?

И что такое «настоящее знание»? Если бы понимать хоть это…

Странная, полубезумная улыбка теперь блуждала на губах террориста. Теперь он не притворялся, теперь он принял решение не цепляться за жизнь. Что ему «нужно», Господи, что?!