В октябре раньше срока ударили морозы. Тобол покрылся льдом на всем протяжении, и в войсках на смену десантным катерам пришли аэросани. С началом зимы продвижение армий замедлилось, так что крупных операций ждать не приходилось.

С фронта в Екатеринбург выздоравливать после ранения прибыл Каппель. Колчак уехал на встречу с Деникиным. Великая княжна, как его заместитель, осталась при генеральном штабе.

Раненый генерал и Татьяна Николаевна встретились в парке на набережной Исети, недалеко от ставки – дорожки тут были расчищены от снега, а на каждом перекрестке стояли электрические фонари и солдаты.

На голове Каппеля была черная корона нового серийного образца – из фрезерованного алюминия, с развитым оребрением, подобным тому, что на стволе «льюиса». Такие короны были легче и выглядели аккуратнее прежних из сварного железа, вызывавших роптание в войсках из-за своего зловещего вида. Новая корона, также покрашенная в черный цвет, выглядела словно футуристическая армейская каска и уже не вызывала столько вопросов.

Сняв корону с головы, гость предложил великой княжне зацепиться разумами, чтобы обменяться новостями, не теряя времени на звуковую речь, но девушка отказалась. Это озадачило генерала, и он сказал:

– Признаюсь, я не верил слухам, что вы давно не зацеплялись ни с кем из наших.

– На то были свои причины, – не стала вдаваться в подробности Романова.

– И как вы тут поживаете, Татьяна Николаевна?

– Вот была на утренней исповеди у владыки Сильвестра.

– Разве он не должен был остаться в Омске? – удивился Каппель. – Тут свой собственный архиепископ – Григорий.

– Владыка Сильвестр, как мой духовник, проследовал сюда вслед за мной.

– Вот оно что, – задумчиво потянул генерал.

Перемены во внешности великой княжны бросались в глаза. Она была одета еще скромнее, чем раньше, и на ее головы не было черной короны – только повязан пуховой платок. В глаза собеседнику великая княжна не смотрела, а все больше себе под ноги.

– Владимир Оскарович, как проходит объединение армий? – спросила девушка, пока они шли вдоль набережной.

– В целом, хорошо, хотя остаются трения.

– Какие трения?

– Бело-зеленые из Сибирской армии все еще довольно враждебно относятся к Народной армии Поволжья. Случаются даже столкновения между офицерами.

Княжна вздохнула:

– Сибиряки всегда отличались таким вот ощущением собственной исключительности – словно они не русские, а какой-то отдельный от нас народ, во всем нас превосходящий.

– Теперь, когда с нами соединились ВСЮР Деникина, их полку особенных прибыло – донские казаки тоже не прочь заявить о собственной исключительности. Все эти три лагеря объединяет только одно – ненависть к большевикам и недоверие к Черной гвардии. Тем не менее, пока мы побеждаем, волноваться не о чем.