– Всегда к вашим услугам! Это честь для меня!

Волков уже обратил внимание на нитку жемчуга на шее великой княжны. Это ожерелье они с супругой подарили Марусе на шестнадцатилетие. Сейчас он был доволен дочерью – такие поступки не забываются. Тем более что никаких других украшений на великой княжне не было.

Мария Николаевна накинула на плечи шубку и отрицательно замотала головой при виде шляпки, поданной Лизой.

– Нет. Катя, где платок Пелагеи Кузьминичны? Он счастливый!

Так, в собольей шубке и домотканом крестьянском платке, она спустилась вниз. На улицу вышли через черный ход – Любинский проспект был полон народа. В тесном окружении конвоя из полусотни казаков во главе с Волковым автомобиль с великой княжной в сопровождении Николая, Деллинсгаузена и Андрея Шереметьевского проследовал к театру. Здесь тоже воспользовались черным ходом – вошли в здание сзади, со стороны Архиерейской улицы. По словам Волкова, площадь перед театром была заполнена народом уже до отказа. Хватало людей и здесь, но все-таки проехать сквозь толпу еще была возможность.

О встрече великой княжны с офицерами гарнизона знал весь город, и все понимали, что должно произойти что-то важное, что-то, что может вновь, уже в третий раз за последние два года, разделить их жизнь на до и после. Базарная площадь была заполнена народом до отказа, люди находились даже на крыше двухэтажного здания Городского торгового корпуса. Лишь небольшой пятачок перед главным входом в театр, оцепленный верховыми казаками, был более свободен. Здесь собрались служители церкви. Среди них узнавали архиепископа Омского и Павлодарского Сильвестра, архиепископа Симбирского Вениамина, Самарского и Семипалатинского епископов Михаила и Киприана, настоятелей городских церквей. Архиепископ Сильвестр держал в руках икону Казанской Богоматери.

Театр был заполнен военными и уже основательно пропах табачным дымом. За кулисами было относительно безлюдно, так как вход сюда охранялся казаками и офицерами охраны великой княжны.

Чуть отодвинув задернутый занавес, Николай посмотрел в зал.

– Ого, народу-то сколько!

Зал был полон, и если в первых рядах партера, где расположились старшие офицеры, еще соблюдался относительный порядок, то дальше люди буквально сидели друг на друге. Проходы вдоль стен и лож бенуара были уставлены стульями. Впрочем, и стоявших людей тоже было немало. Все ярусы также были забиты, причем там, наверху, среди военных были заметны и женщины. Штатских почти не было – из знакомых лиц Николай узнал только старшего Пепеляева и Михайлова, был кто-то еще, но незнакомый. Зал был неожиданно ярко освещен – люстра под потолком и все прочие светильники горели на полную мощность.