Служба шла своим чередом. Да только к Устинье потихоньку подошла женщина. Вроде как обычная тетка, в темном простом сарафане, в темный платок замотана. Кто она? Любой из верующих поглядит да и плечами пожмет. Ничего особенного. Такие женщины встречаются при каждом храме.

Чем они занимаются? Да пожалуй, что и всем. Чистоту наводят, облачение в порядок приводят, свечи лепят, просфоры пекут… работницы? Трудницы?

Иногда живут при храме, иногда с утра приходят, а потом к себе домой уходят. Всяко бывает. Устя и таких навидалась. Иногда они послушание принимают, иногда просто помогают, а когда и свою выгоду ищут.

Подошла, посмотрела из-под черного платка.

– Ты ли боярышня Устинья, дочь боярина Алексея?

– Я.

– Пойдем со мной. Видеть тебя хотят.

Устя глазами на мать показала. Мол, я не сама по себе, с матерью и разговаривайте.

Женщина усмехнулась краем губ, подошла к боярыне и тихо что-то шепнула. Боярыня аж дернулась. Оглянуться хотела, да женщина головой качнула.

Потом опять к Усте подошла.

– Куда идти?

– Вверх. На хоры.

Устя кивнула и за женщиной пошла. Кто другой бы удивился, а она даже бровью не повела. Потому как знала она эту женщину.

Хорошо знала.

Боярыня Раенская это.

Варвара Симеоновна. Жена Платона Раенского. И царицына постоянная наперсница. Только вот у Усти на нее зла не было.

На свекровь было.

А Варвара… как-то так получилось, что впрямую она с Устиньей не сталкивалась, зла они друг другу не делали. А когда единственный раз Устя с той поговорила, оказалось, что и у Варвары положение не лучше. Муж приказал – она и делает. А самой страшно до ужаса.

Возле трона всегда смерть.

То и оправдалось. Не дожила Варвара до заточения Устиньи в монастырь, раньше жизнью поплатилась. Убийцу так и не сыскали.