Ты, гадина!!!

Ты ЕГО убила, ты меня убила, ты сына своего на трон посадить хотела, все ты…

Получила ты власть?! А не получилось поцарствовать всласть! И десяти лет не прошло, как ушла ты в могилу, и жалко мне тебя не было. Федька, помнится, тогда слезами уливался. Рыдал-горевал, чуть не месяц горе вином зеленым заливал. А я радовалась.

Злорадствовала, ходила мрачная, а когда одна оставалась, вспоминала, что нет тебя, – и торжествовала! Хоть так!

Хоть это!

Царица же мыслей услышать не могла. Просто смотрела.

Вот стоит перед ней девица. Спокойная, явно о чем-то своем думает, на роспись потолочную смотрит. И не боится ничуточки.

– Что ведома, хорошо. А не догадываешься ли, боярышня, к чему я тебя сюда позвала?

– Мне боярин Раенский уже все объяснил, государыня.

– А сама ты что скажешь? Хочешь за моего сына замуж?

Устя кривить душой не стала:

– Не хочу, государыня.

Удивить царицу ей удалось, Любава аж рот разинула:

– Нет?! Царевич он! Не конюх какой!