Первые шаги я сделала. Посмотрим, к чему это приведет…

* * *

– Боярышня, поговорить надобно.

Настасья мимо тенью скользнула.

С помощью Устиньи из дома ее убрали, перевели к швеям, так что боярину она на глаза не попадалась. Одна беда – у всех на виду.

Устя только веки опустила:

– Ночью буду ТАМ ждать.

И это было понятно.

Там – за сеновалом, больше они с Настасьей нигде не виделись. Ладно, коли надобно, Устя придет. Хоть и не до того ей. Хозяйство заботы требует, маменьке она помогает всерьез, та наконец продохнуть смогла.

Батюшка снова по делам уехал, Илюшка… то ли увлекся кем, то ли еще чего…

А и ладно! Пусть гуляет, кровь молодая, чего ему еще? А самой Усте надо дождаться ночи.

* * *

– Что скажешь мне, Велигнев?

Агафья явилась за ответом через месяц, как и сказал волхв. И сейчас с ужасом смотрела на давнего знакомого.

Не были они друзьями, но силу волхва она признавала, а то и побаивалась немножко. Сейчас страх на лицо выплеснулся, не совладала она с собой.

Если раньше волхву никто бы и пятидесяти лет не дал, то сейчас…

Стоит перед ней скелет, кожей обтянутый, глаза запали, щеки провалились… хоть ты бери, да и Кощея Бессмертного с него рисуй.

Но стоит прямо, глаза сверкают нехорошим стальным блеском…

– Недобрые вести у меня, Агафья. Кто стоит за всей бедой нашей, я пока не знаю, а вот откуда зараза поползла, точно скажу. Из Джермана.

– Джермана? Что ж там такого, необычного?