– Ты меня сюда про снег поговорить позвала?

– Нет, боярышня. Кровь я продала.

Устя только головой помотала:

– Кровь? Не понимаю.

– А ты послушай. Послала меня боярыня недавно на базар. Я корзину схватила да и бегом. Боярыня ждать не любит. А на базаре подходит ко мне человек, ладный да гладкий такой, морда – в три дня на коне не объедешь. Ты ли, спрашивает, Настасья, холопка у боярина Заболоцкого?

– Так.

– Я, отвечаю, мол, я. А тебе чего надобно, добрый человек? А он мне и говорит. Знает он и про беду мою, и про то, что боярин меня в деревню отослать решил. Да ведь и там люди живут. А с коровой да со своим домом и еще лучше. Так не хочу ли я десять рублей заработать?

– Ты не отказалась.

– Конечно, боярышня. Такие деньжищи! Почитай, никогда в руках столько не держала! [40]

– Так что он попросил?

– Неладное, боярышня. Спрашивал он про тебя как раз. Мол, есть у вас боярышня Устинья. Так я в нее влюблен давно и безответно, а она на меня и внимания не обращает.

– Так…

– Нельзя ли мне ее крови получить? Я бы приворот и сделал.

– Ох-х-х!

Устя едва за голову не схватилась.

Действительно, кровь – это сила. Это дорога и мост. И получив ее кровь – с ней можно бы много чего недоброго сделать. Но…

– А ты что же?

– Я, боярышня, сначала посмеялась. Говорю, что ж я тебе – резать, что ли, боярышню буду? Так, поди, она кричать начнет, вырываться… Тут мужчина серьезным стал. Говорит, не надо резать. Поди, месячные крови-то у боярышни бывают?

Вот теперь Устинья схватилась за голову вовсе уж не прикрыто. И бывают, и будут еще, и… не подумала она о таком! А это ведь тоже ее кровь! Ее частичка!

– То-то, боярышня. Начали мы тут торговаться, как два цыгана на ярмарке, сошлись на двадцати пяти рублях!