– Что случилось, Устя?

Устинья плевалась, как облитая водой кошка, но наконец до боярина дошел смысл трагедии.

Как же!

Строчка на сарафане не та, распарывать и перешивать придется! Когда до боярина дошло, он только что рукой не махнул:

– Тьфу ты! Я правда думал, что серьезное, а ты…

– Несерьезное?! Я в этом сарафане на смотрины пойти хотела!

Тут боярин призадумался, а Устя, видя, что он ищет решение проблемы, и подсказала:

– Убери ее, батюшка, с глаз моих долой! Видеть эту пакость не хочу!

Боярин на Настасью поглядел, вспомнил, как сам ее едва не прибил, да и рукой махнул.

– Я ее в деревню отошлю, дочь.

– Вот-вот! – рыкнула Устинья. – Замуж ее – и в деревню! Пусть там… с коровами! Такой шелк загубить! Дура криворукая, скудоумная!

Тут и Егор под руки подвернулся:

– Когда позволишь, боярин, слово молвить. Могу я Настьку отвезти. И коней заодно бы отогнать, Огонек себе копыто на мостовой разбил, его бы на луга, да и Дымка прихварывает…

Конями боярин интересовался живо. Ну и… когда так все складывается – почему нет?

Пары часов не прошло, как Настасья со всем скарбом влезла в телегу, которой правил Егор, и перекрестилась на дорожку. Устя незаметно подмигнула ей.

Боярин разрешение на свадьбу дал, так что пусть сами решают. Покамест пост не начался, остановятся вон у первой же церкви, да и обвенчают их. А что Бог соединил, человек да не разлучит.

И Устинья довольно улыбнулась.

Верка еще…

Приглядит она за Веркой. Может, и тут беду отвести удастся. А Настасья ее, считай, спасла. Теперь и Устя долг возвращает.

Семьи Настасье крепкой да детишек побольше. Что у нее в черной жизни-то было? Устя уж и не помнила. Не до того было.