И вот уже в когтях у кошки бьется пойманная мышь.

Пары часов им будет достаточно для задуманного, но до того кое-что подготовить надобно. И Любаве тяжелее всех придется. Ей с Фёдором говорить, ей патриарха убеждать, ей потом перед государем ответ держать.

Да и не страшно.

Потом-то уж всяко лучше будет.

Платон жену в щеку поцеловал и к Любаве направился, а Варвара в другую сторону пошла. К Устинье Заболоцкой.

Одну сестру она знает. Пришло время с другой разобраться.

* * *

Устя у себя сидела, кружево плела почти не глядя, о своем думала. Не занимала ее мысли Марфа бедолажная, что смогла она – все сделала, про рощу сказала, про монастырь упредила, более она ничем помочь не сможет. Марфе и легче сейчас, для нее все кончилось. А вот Устинье еще вариться с этим и вариться, и понять хотелось бы, что с Фёдором происходит. Приступ этот… родовое проклятье? Порча?

А ведь и такое быть может.

Инстинктивно Фёдора тянет к тем, кто помощь ему оказать может. К ней.

К той…

Как же ту девку звали? На которой он женится? Которую Истерман найдет?

Марта? Мария? Какое-то очень простое имя, в Россе ее Машкой кликали. Могла она той же силой обладать? Могла…

Не каждый, в ком сила да кровь есть, волхвом становится. Вот и Машка эта не стала даже травницей, но сила-то была в ней, несомненно.

А вот Устинью заменить смогла она. Фёдор на подмену согласился, потому что Устя… конечно же! Ее просто досуха высосали! Она уж потом восстановилась, в монастыре!

А Машка, надо полагать, даже если слаба была, а все ж кусочек пищи лучше, чем вовсе ничего.

А потом как Фёдор думал обходиться?

Хотя мог и еще кто-то быть, тоже о своей силе не знающий. Просто – быть. Не всем же замуж предлагают, кого-то и любовницей сделать можно, к примеру.

Могло такое быть?

Ой как могло…