– На ком же?

– По джерманской улице проезжал, там рыженькую девку увидел. Красивую – страсть! – Аким на себе показал, и парень признал, что да. Страсть! Как она еще ходила-то с такими объемами? – Мы все за боярина порадовались, да только сглазили семью, верно. Года не прошло, как от горячки боярышня Анна померла.

– Заболела?

– Руку наколола о что-то. Вроде и ранка крохотная была, а к вечеру воспалилось, к утру рука что полено была… запах пошел, горячка началась. Спасти и не сумели. Горе было… боярышню Анну все любили.

– А жена боярская?

– Боярыня Ин… несс… Как же звали-то ее? Уж и не припомню. Ириной крестили, это точно.

– Инесса?

– Да, кажись. Она в православие перешла, Ириной Ивановной стала. Да и она золовку любила. Боярышня Анна была что лучик солнечный. Умерла она… Потом через положенный срок боярыня дочь родила. Боярин хотел Анной назвать, но боярыня уперлась, Любавушкой назвали.

– Царица наша?

– Она. Боярыня Ирина ее любила, с рук не спускала.

– Одна она была у родителей?

– Да что ты! Лет через десять боярин Данила родился.

– А что так долго? Не беременела боярыня?

– Как-то не получалось у нее. То болела, то на богомолье ездила. А потом как-то в один год все случилось. Бояричи друг друга убили.

– Ох! Из-за бабы?

– Холопка им одна и та же приглянулась. А она им обоим голову кружила, ходила, задом виляла. Вот старший из бояричей ее с братом и застал. И порешил. А когда брат на него кинулся, значит, и с ним сцепился. Растащить не успели…

– Ох, горе-то какое!

– Боярин Никодим чуть не год убивался по братьям. Очень он их любил, переговоры вел о свадьбах. Хороших невест им приглядел… Потом ему легче стало. У боярыни сын родился – боярич Данила. Тут уж хозяин оживел…

– Ну хоть сыну порадовался.

– Недолго радовался-то… Пяти лет не прошло, помер боярин Никодим. Боярыня Ирина детей воспитала, на ноги поставила, другой раз замуж не выходила, хоть и смотрели на нее.