— Какого черта шумим? — раздался недовольный голос одного из спящих.

— Вольнопер опять бузит, — хмуро пояснил ему другой.

— Тьфу ты, пропасть, задрал окаянный!

Несмотря на произведенный шум и ругань соседей, большинство раненых продолжало мирно спать, не обращая ни малейшего внимания на перебранку. Алексей тоже не стал отвечать им, а попытался, опираясь на оставшийся у него костыль, наклониться и достать упавший. За этим занятием его и застала сестра Берг, только что зашедшая в палату. Быстро подбежав, она ловко наклонилась и подала Лиховцеву его потерю.

— Благодарю вас, мадемуазель Гедвига, — виновато сказал он ей и смущенно улыбнулся.

— Не за что, Алеша, — просто ответила ему девушка и внимательно посмотрела в глаза. — Вы обещали мне не делать так больше.

— Простите великодушно, но мне так или иначе придется научиться этой премудрости.

— Вы рано встали сегодня.

— Мне не спится, к тому же хотелось немного прогуляться и подышать свежим воздухом, пока беседку не оккупировали курильщики.

— Да уж их табак совершенно несносен, — согласилась с его доводами сестра милосердия и тут же предложила: — Давайте я вас провожу.

— Мне право неловко, у вас и так столько забот.

— Это ничего, пока не начался обход, у меня есть несколько свободного времени.

— Что же, почту за честь. К сожалению, не могу предложить вам руку…

— Оставьте свою галантность для невесты, Алексей Петрович, лучше расскажите мне что-нибудь.

— Увы, мадемуазель, у меня нет никаких новостей, которыми я мог бы развлечь вас. Почта работает так скверно, что у меня нет никаких известий ни из полка, ни из дому, ни откуда-либо еще. Впрочем, вы ведь и сами это знаете.

— Ну, что вы такое говорите! Вы были студентом, учились в университете, повидали большие города. Неужели вам нечего рассказать темной провинциалке, не видавшей в своей жизни ничего, кроме пары местечек?

— Ах, милая мадемуазель Гедвига, я так много и усердно учился, что все самое интересное из того, чем славится студенческая жизнь, прошло мимо меня. Хотя вы и сами это знаете, ведь я уже успел рассказать вам своё довоенное бытие во всех подробностях.

Так беседуя, они подошли к выходу и поневоле должны были остановиться. Алексею надо было застегнуть шинель, а сестре милосердия захватить шаль и пелерину, чтобы не замерзнуть. Впрочем, много времени это не заняло, и скоро они вышли на улицу. Несмотря на морозец, воздух был свеж и приятен, а снежок так славно хрустел под ногами, что хотелось шагать и шагать по нему, хотя для Лиховцева это было и непросто. Наконец они дошли до беседки, если так можно было назвать дрянной навес, сделанный над парой кривых скамеек. Уставший вольноопределяющийся, смахнув снег с одной из них, осторожно присел и с благодарностью посмотрел на девушку.